Однако Сара прочла все по ее лицу и возблагодарила господа за то, что есть на свете некий Джефри Хантер, который будет любить ее и в болезни и в здравии, и в богатстве и в бедности… Если верить Лили, Мэт женился на ней из-за ее приданого, предложив взамен лишь призрачную свободу и холодную постель. Если верить Лили… Но зачем ей лгать? Чтобы выглядеть невинной овечкой, безжалостно брошенной на алтарь судьбы? Нет, непохоже. С другой стороны, холодный, безжалостный, рассудочный Мэт настолько не вписывался в то представление о нем, что сложилось у нее, его родной сестры, с самого детства, что она могла только недоумевать. А если Лили заблуждается?
Если она просто еще не успела узнать его?
— Не слишком ли ты строга в своих суждениях? — продолжила Сара, пытливо заглядывая ей в глаза, ища новые аргументы. — Ведь от ненависти до любви — один шаг, и не каждому дано понять, где лежит та призрачная, зыбкая грань, что их разделяет. Ты не согласна?
Ответ Лили прозвучал для Сары похоронным маршем:
— Мне было бы нетрудно полюбить Мэта, если бы…
Если бы он хотя бы раз, словом или делом, показал, что я ему небезразлична. Поверь, меня меньше всего беспокоит то, что Мэт получил мои деньги. Бог с ними! Но он почему-то решил, что вместе с ними ему досталась и полная власть надо мной. Над моим телом в первую очередь, поскольку душа моя его, похоже, не интересует. Но я не могу и не хочу размениваться. Мне нужно или все, или ничего…
Думаю, ты уже поняла, что мы спим раздельно.
— Мне очень жаль, Лили, и, поверь, я очень хотела бы помочь тебе, вот только не знаю как.
Обе немного помолчали, по-прежнему глядя на замерзший ручей, затем отвязали лошадей и вернулись домой. Дорогой они не разговаривали, каждая думала о своем.
Наступила весна, и слухи о войне вспыхнули с новой силой. Английский флот, окончательно позабыв про Морской кодекс, беспардонно останавливал все американские суда, намеренно провоцируя вооруженный конфликт. На границе с Канадой участились кровавые стычки — индейцы охотно пускали в ход оружие, полученное от англичан.
Президент Медисон высказался за объявление войны, его поддержал сенат, но официального решения все же пока не последовало.
Мэт редко появлялся в Хоуксхевене. Он был полностью поглощен снаряжением кораблей и не желал тратить время ни на что другое.
Однажды вечером Джеф Хантер привел с собой своего друга и делового партнера. Клэй Уинслоу, уроженец Виргинии, происходил из семьи знатных южан-землевладельцев, решивших дать своему сыну юридическое образование. Их выбор оказался правильным. Клэй быстро вошел во вкус карьеры законника и немало в ней преуспел. Это был безукоризненно воспитанный, вежливый и на редкость красивый молодой человек. В Хоуксхевене он появился не случайно, поскольку, как выяснилось, являлся доверенным лицом Мэта и вел почти все его дела.
Встреча с Лили сразила его наповал. Бедняга Клэй, всегда такой живой и общительный, в ее присутствии становился косноязычным, краснел без малейшего повода и вообще вел себя как влюбленный мальчишка. Джеф даже сообщил Саре под большим секретом, что его друг почти перестал появляться в конторе, заперся дома и днями корпел над сочинением выспренних од, воспевавших янтарные глаза, волосы цвета зари и бархатную кожу. Свои вирши он, разумеется, никому не показывал. Стеснялся.
Давно зная Мэта, одного из своих лучших клиентов, юноша страшно мучился. Он искренне восхищался силой и смелостью отважного капитана Хоука, но абсолютно не понимал, как тот может пренебрегать таким сокровищем, как прекрасная Лили. Само собой напрашивалось лишь одно объяснение: связь с Клариссой Хартли. Но если Мэт по-прежнему предпочитает ласки любовницы семейной постели, то, быть может, это поможет ему, Клэю Уинслоу, добиться взаимности?
Он стал появляться в Хоуксхевене все чаще и чаще и в конце концов стал почти членом семьи. Лили считала Клэя хорошим другом и радовалась его визитам, видя в них лишь возможность весело провести время, а не угрозу своему браку. Впрочем, о каком браке могла идти речь?
Мэт совершенно забросил ее, и ей порой казалось, что, даже если бы она позволила себе забыться и, скажем, завести любовника, ему было бы на это наплевать.
18 июня 1812 года война между Англией и Америкой была объявлена.
Вечером того же дня Клэй, по обыкновению, явился к ужину, и разговор, разумеется, зашел о войне и о том, чем она грозит жителям Бостона. Лили знала, что Мэт скоро должен был отправиться в плавание, и это, как ни странно, тревожило ее.
Когда Клэй предложил прогуляться по саду. Лили Охотно согласилась. Оживленно болтая, они дошли до той точки холма, откуда открывалась великолепная панорама раскинувшегося внизу города и порта. Рука Клэя как бы невзначай легла ей на плечи, но она не придала этому значения.
— Здесь так красиво! — вздохнула Лили, любуясь игрой лунного света на водах гавани.
— Что мне эта красота, когда рядом ты, — негромко заметил Клэй и, внезапно решившись, добавил; — Я люблю тебя, Лили.
Девушка и опомниться не успела, как оказалась в его объятиях. Губы Клэя покрывали ее лицо страстными поцелуями. На какое-то мгновение она позволила себе расслабиться. Мэт так давно не прикасался к ней, что от напора Клэя у нее захватило дух. Впрочем, минута ослепления быстро миновала, и она мягко, но решительно отстранилась.
— Прекрати, пожалуйста, Клэй. Я замужняя женщина. Найди себе свободную, которая сможет достойно ответить на твою любовь.
— Мне не нужны другие женщины. Лили, мне нужна только ты. Я полюбил тебя сразу, как увидел, и с тех пор не знаю покоя.
— Тебе не пристало говорить такие слова, а мне — слушать. Поверь, я очень хорошо к тебе отношусь, как к другу, но это еще ни о чем не говорит. Я жена Мэта.
— Господи! — вспылил Клэй. — Ну что тебя удерживает рядом с таким подлецом? Ведь всем и каждому известно, что у него любовница! Неужели тебе все равно?
Лицо Лили посерело; она до крови прикусила губу и резко отвернулась, чтобы скрыть подкатившие к глазам слезы.
Не ожидавший такой реакции Клэй поспешил немного сгладить свои резкие слова: