Под дубом пряталась уютная полянка. С трех сторон ветви низко опускались, защищая ее от случайных взглядов, а с четвертой – приподнимались, открывая сказочный вид на ручей, сползающий по оврагу. Границей этой импровизированной беседки служило высохшее поваленное дерево.
– На мой взгляд, это самое красивое место в городе, – Вадим стоял позади Марии, и, казалось, звук его голоса спускался прямо с черных влажных ветвей. – Здесь какая-то особая аура. Я прихожу сюда со всеми своими вопросами, и если ответы существуют – обязательно их получаю. И сейчас я хочу задать тебе один вопрос…
Вадим едва слышно шагнул к Марии, и ощущение его близости нахлынуло ошеломительной волной. Теперь стоило ей обернуться – и их лица окажутся на расстоянии поцелуя.
Мария внутренне сжалась. Еще малейшее движение со стороны Вадима, намек, прикосновение, понижение голоса до шепота – и она сбежит. Не стоило ей соглашаться на эту прогулку.
– Так ты любишь классику? – с улыбкой в голосе спросил Вадим и стал рядом с ней, словно тоже решил полюбоваться ручьем.
– А ты ничего не забываешь! – чтобы прийти в себя, Марии понадобилась пауза. – Я люблю классику, но больше всего мне нравится… Ты будешь смеяться, как и все мои родственники.
Вадим улыбнулся еще шире, словно подтверждая: «да, буду», но она все равно продолжила:
– Довлатов.
В кармане завибрировал мобильный телефон. Мария убедила себя, что ей показалось.
– «Соло на ундервуде»? «Заповедник»? «Компромисс»? – с легкостью прожонглировал названиями Вадим.
– Весь Довлатов. И правильное название – «Компромиссы».
– Спорим? – уголки его губ приподнялись. – На желание, золотая рыбка.
Сейчас Вадим казался бесчеловечно обаятельным, внимательным, дразнящим – почти идеальным. Если не считать безграничной уверенности, граничащей с безграничной наглостью.
Мария мысленно потерла руки. Ей только что удалось одержать самую легкую победу в своей жизни.
– Я буду изощренной – так и знай! – мобильный завибрировал снова – Мария нехотя посмотрела на дисплей. Папа. Тетушка вызвала тяжелую артиллерию. – Теперь мне действительно пора.
Вадим едва заметно кивнул.
– Теперь я действительно в это верю.
Спустя полчаса они остановились у подъезда. Мария отдала ему куртку и, не прощаясь, поднялась на крыльцо. И вместе с тишиной на нее навалилась такая тоска…
Словно сегодня был последний солнечный день в году.
Словно дома ее никто не ждал.
Словно больше она никогда его не увидит.
За шестнадцать лет Соловьевы сменили четыре квартиры, но ни в одной не было таких удобных широких подоконников. Мария вытянула ноги и прижалась виском к стеклу. Свет фонаря разливался по маленькому газону с горкой листьев посередке и упирался в стволы кленов, неприступной стеной стоящих по ту сторону дороги. Ветер раскачивал деревья, и тени ползали по двору, словно стая живых существ.
– Почему ты так настойчив, Вадим? – вслух спросила Мария.
Она легла на кровать и закуталась в одеяло, ожидая, что во сне снова его увидит, но появилось совсем другое лицо: смуглая кожа, зеленые глаза, светлая челка налезает на брови. Парень срывает с головы красную шапку и вдруг начинает смеяться, искренне и заразительно…
Мария вздрогнула и открыла глаза.
* * *
– На месте твоей мамы, я бы не отпустил тебя на свидание в такое время, – Вадим взбил кулаком подушку и устроился на диване так, чтобы удобнее было наблюдать за отражением Евы в зеркале.
– Хорошо, что ты не моя мама, – Ева широко улыбнулась, чтобы удобнее было наносить помаду.
На Еве была обтягивающая черная маечка на бретельках и короткая юбка цвета фуксии. Распущенные волосы падали до самых бедер.
– Все тот же деревенский хрыч? – Вадим снова перевел взгляд на ее лицо.
Ева убрала помаду от губ и пристально посмотрела в глаза отражению Вадима.
– Во-первых, он не старый – ему нет и тридцати. Во-вторых, у него коттедж, а не какая-нибудь хата. И это только дача. Его дом, правда, я не видела, он не местный. Но он – лучшая партия, которая у меня когда-либо была. Красивый, богатый, умный. Директор частной гимназии, межу прочим.
Вадим приподнял бровь.
– А директор гимназии знает, что тебе еще нет восемнадцати?
– Знает. Он готов подождать. И это подкупает меня еще больше! – Ева, не глядя, забросила помаду в косметичку и улыбками и взглядами стала пытаться соблазнить зеркало. – Только я ждать не намерена, – она игриво подмигнула своему отражению и повернулась к Вадиму. – Поэтому и надеваю именно эту юбку. Буду сегодня курить перед ним, как Шерон Стоун в «Основном инстинкте». Посмотрим тогда, настолько он стойкий. И хватит так мерзко улыбаться!