Эта Мария… она словно не от мира сего. Может, с ней не все в порядке? Может, у нее какой-нибудь скрытый дефект? Это бы объяснило скоропостижный переезд в Южный Крест лучше сомнительной истории о занятых родителях.
А если это и есть отгадка? Если секрет в том, что секрета нет? Может, Ив права, и он зря тратит на эту рыжую свое время?
Но что-то в ней уже вцепилось в него. Ее наивность? Непорочность? Как люди с таким качествами еще выживают?!
К чертям совесть! Она мешает думать.
В зеркале мотоцикла шелохнулось отражение Наташи. «Еще и дверь оставил распахнутой», – подумал Вадим. А раньше он закрывал ее машинально.
– Я купила тебе новую куртку, а то ходишь два года в одной и той же кожанке, – Наташа положила куртку на диван.
– Спасибо, ма, – не оборачиваясь, поблагодарил Вадим. – Но я и сам могу о себе позаботиться. Мне же не десять лет, – его рука непроизвольно дрогнула, и ключ в который раз соскочил с ржавой гайки. Вадим чертыхнулся и отбросил его.
Почему десять? Не девять, не одиннадцать? Неужели это сидит в нем настолько глубоко?
Наташа словно прочла его мысли.
– Отец звонил.
– На этом остановись.
– Просто одна встреча.
Вадим подошел к Наташе.
– Не будет никаких встреч, – спокойно произнес он, и снова невзначай отметил, какая она хрупкая. Хрупкая и безвольная. Есть вещи, которые нельзя прощать.
Некоторое время они смотрели друг другу в глаза. Вадим – упрямо, Наташа – с укором.
– Мне пора, – прервал молчание Вадим.
– Может, бросишь это занятие? – без особой надежды спросила Наташа. – Навредишь себе – будешь всю жизнь жалеть.
Вадим на мгновение перестал застегивать молнию кожанки. Жалеть всю жизнь… Это не о нем. Спасибо папе.
– Тогда ты не сможешь покупать мне куртки.
Вадим уже вывел мотоцикл из гаража, но задержался – и вернулся.
– Я сегодня сам не свой. Как ты меня терпишь, ма? – Вадим обнял Наташу и поцеловал в висок. – Спасибо за куртку. Цвет мокрого асфальта – то, что нужно. Ну, я пойду, ладно?
Наташа тихо вздохнула.
– Будь осторожен.
Вадим отсалютовал и вышел за дверь.
Глава 6. Гость
После обеда небо затянули тучи, и хлынул дождь. Блеклый воздух класса закрасился белым электрическим светом, и, впервые за две недели, проведенные в новой школе, Мария поймала себя на том, что не торопит звонок. Она сидела на последней парте, у окна, откуда перестук капель был слышен лучше, чем голос преподавателя, и смотрела сквозь размытое стекло, как бушует осенняя гроза.
– Соловьева!.. – окликнул ее учитель, но окончание фразы заглушил звонок.
Мария схватила рюкзак и вылетела из класса.
На крыльце толпились старшеклассники. Не глядя на них и не замедляя шага, она спустилась по ступенькам – прямо в объятия грозы. Дождь брызнул за шиворот, и Мария машинально взялась за капюшон, но когда влажный ветер с размаха ударил в лицо – опустила руки. Отчасти, потому, что капюшон все равно сдуло бы через мгновение. А отчасти, потому, что он помешал бы в полной мере насладиться стихией. В этом есть особое удовольствие – ресницы тяжелеют от капель, волосы завиваются в пружинки, и, если поднять лицо к небу… Резкий порыв ветра донес ее имя. Мария обернулась. Перед ней стоял Вадим.
– Ты, конечно, не согласишься составить мне компанию, – он приподнял зонт.
Мария покачала головой.
– И не возьмешь зонт, если я предложу, – продолжил Вадим.
– Ни за что.
Вадим улыбнулся.
– Видишь, как хорошо я тебя знаю, – он закрыл зонт, и пряди его волосы в считанные секунды превратились в маленьких черных змеек. – И что теперь? Снова сбежишь?
Вадим молча рассматривал ее лицо – точно ощупывал кончиками пальцев. Казалось, даже секунды такого взгляда достаточно, чтобы узнать о ней все, – но, похоже, всего ему было мало.
– Нет. Я могу разговаривать с тобой, сколько угодно.
На этот раз Мария и в самом деле не собиралась сбегать. Она была готова потратить уйму времени, чтобы понять, зачем Вадим закрыл этот чертов зонт? Зачем пошел за ней? Зачем смотрит так, словно она что-то для него значит? И зачем множит эти бесконечные «зачем», вместо того, чтобы, согласно логике, с каждый разговором становиться ближе и понятнее?
– Разговаривать под дождем? – Вадим развернул ладонь к небу. – У меня есть идея получше…
«Серо-голубые… Никакого разочарования. И даже снисходительности. Интерес и что-то еще. Что-то новое…»