У десятилетнего Вадима была полноценная семья. Счастливый, улыбчивый мальчишка. Каким он был бы сейчас, не уйди от него отец?
Мария перевела взгляд на большое, во всю стену, окно. Шагах в пяти от него под коротким козырьком прятались от дождя двое парней; их силуэты, размытые темнотой, казались бестелесными, как отражение в стекле. Один стоял к Марии спиной, второй – лицом. Было в том лице что-то знакомое – Мария обратила внимание, но не придала значения: усталость и сладкое безразличие ко всему перед встречей с Вадимом мешали сосредоточиться.
Парень пожал собеседнику руку и, перед тем, как уйти, рассеянно глянул в окно.
Он встретился с Марией взглядом всего на мгновение – и у нее перехватило дыхание. Она вспомнила этого человека – как и его напарника по кражам в поездах. У них обоих были холодные безучастные взгляды, словно люди – такая же часть интерьера, как журнальные столы и кресла.
Казалось, вор не узнал Марию: на его лице не отразилось эмоций. Он отвернулся, накинул капюшон и вышел под дождь.
Несколько следующих секунд выпало у Марии из памяти: она пришла в себя, только когда на нее обрушился ливень.
– Эй, остановись! – крикнула Мария и прямо по лужам, не разбирая дороги, пошла за вором.
Дождь, холодный, как растаявший снег, пробирался на шиворот, в сапоги, тяжелыми каплями вис на ресницах – Мария не обращала внимания, она полностью сконцентрировалась на силуэте, который то сливался с темнотой, то мелькал в пятнах редкого фонарного света.
– Остановись, слышишь?!
Мария ускорила шаг – парень тоже.
Словно во сне, когда никак не можешь догнать человека. Не можешь заставить его услышать тебя. Не можешь убедиться, что бояться нечего, произошла ошибка: этот парень – случайный прохожий. Тот, другой, сидит в тюрьме.
А если все-таки она не ошиблась?..
Парень свернул на перекрестке и скрылся из вида – Мария перешла на бег.
Слишком темно, слишком безлюдно...
От холода стучали зубы. Мария дышала на заледеневшие ладони – теплее не становилось.
Нужно вернуться… Нет, нужно бежать быстрее…
А если этот парень – вор, и он заметил преследование?..
Марии показалось, что его шаги смолкли, – и сердце отвесило два тяжелых удара, прежде чем шаги раздались снова. Она бросилась на звук, но, свернув, увидела только край черного капюшона его куртки.
Парень словно играл в кошки-мышки: стоило Марии подойти ближе – он сворачивал на другую улицу. А когда Мария почти нагнала его – между ними оставалась лишь проезжая полоса – парень остановил попутную машину. Мария рванула вперед – и в тот же момент кто-то схватил ее за плечи – за мгновение до того, как мимо, вопя, пронесся грузовик.
– Ты что творишь! – кричал Вадим, потом крепко, до боли, обнимал ее, потом снова кричал, снова обнимал. У него слетел капюшон, а он даже не заметил этого.
Мария смотрела на Вадима, не понимая, что происходит. В ушах все еще стоял рев автомобильного сигнала, а перед глазами – кузов грузовика, который на долю секунды превратился в однородное серое полотно. Еще бы полшага…
– Он был в том вагоне, – едва шевеля губами, произнесла Мария.
– Кто – он?! – Вадим смотрел на нее с таким отчаянием, словно она сошла с ума.
– Вор…– выдавила Мария.
Вадим понял, о ком речь. Он взял ее лицо в ладони и, тщательно выговаривая слова, произнес:
– Зачем ты пошла за ним?
Мария, наконец, отошла от шока и посмотрела Вадиму в глаза.
– Я больше не хочу… бояться, – от холода ее колотило. Чтобы говорить внятно, приходилось делать паузы. – Последние полгода… я только и делала, все время чего-то боялась, но с меня хватит. Если… те воры не в тюрьме, если они могут снова появиться в моей жизни, я хочу это знать.
Вадим на мгновение прикрыл глаза, а когда открыл, в них больше не было отчаяния – только легкая усталость.
– Как же ты не поймешь… Не важно, в тюрьме они или нет. К твоей жизни это больше не относится. Я смогу защитить тебя. Я всегда смогу позаботиться о тебе – просто позволь мне это сделать, ладно? – он раскрыл свою куртку и прижал Марию к себе, как прячут котенка за пазухой.
Вадим, всегда такой сдержанный, разумный и прагматичный, стоял с побледневшими от холода губами, в куртке, промокшей до нитки, с волосами, свисающими мокрыми сосульками – и пытался ее согреть.
«Я люблю тебя», – беззвучно прошептала Мария, прижимаясь щекой к его груди, а вслух ответила:
– Ладно.
* * *
Она любит его.
Сегодня, когда Вадим обнял ее после встречи с «вором», это стало настолько очевидным, что слова и не требовались. А что в тот момент испытывал он сам? Нежность – такую концентрированную, что, казалось, она вот-вот взорвет его грудную клетку. Желание защитить Марию, забрать себе ее страх и боль. Потребность укрыть ее – от чужих взглядов, от ледяного дождя… Странно, тогда он, кажется, дождя даже не ощущал.