– Входи, Безумная Дженни. Мы тебя ожидали.
– Я так и полагала, – сказала Дженни. – Ты собираешься впустить меня или ждешь, чтобы я мимо тебя телепортировалась?
Швейцар – или черт его знает кто он такой был – грациозно отступил, и Дженни уверенно шагнула мимо него, гордо задрав нос. Начинай так, как собираешься продолжать. Холл был открыт и просторен, воздух наполнял аромат цветов, растущих в вазах, стоящих в каждом углу и каждой щели. Дженни хотелось было спросить, где они, черт подери, нашли такие цветы на такой негостеприимной ледышке, как Мист, но она сдержалась. Вопросы могли бы расценить как признак слабости, а для нее было жизненно важным казаться сильной. Швейцар принял ее шубу, повесил на вешалку и со значением поглядел на ее сапоги, с которых на толстый ковер капал тающий снег, но Дженни сделала вид, что не заметила, Босые ноги могут воспринять как признак отступления от формальной процедуры.
– Я так понимаю, что ваши провидцы предупредили вас о моем появлении, – небрежно бросила Дженни. – В конце концов они считаются лучшими в Империи. Но сказали ли они вам, зачем я здесь?
– Нет пока. – Он твердо закрыл дверь и повернулся к Дженни, улыбаясь. Ей не понравилась эта улыбка: слишком она была самоуверенной. Швейцар зашагал через холл, не останавливаясь посмотреть, следует ли она за ним, и бросая слова через плечо. – Мы знаем, кто ты такая. Мы могли бы узнать, зачем ты здесь, если бы захотели, но мы предпочли услышать это от тебя самой. Сюда, пожалуйста. Скоро с тобой будут говорить.
«А ну вас к черту!» – решила Безумная Дженни. События выходят из-под контроля, значит, нужно напомнить этим людям, кто она такая и что может. Дженни потянулась к цветам и обрушила на них ливень своей эсперской мощи. Цветы рванулись из ваз вверх, вырастая с неимоверной скоростью, почки и бутоны лопались и распускались, лозы и ветви обвили стены и потолок густым слоем. Растения заполнили холл от пола до потолка, буйствуя на стенах, расталкивая друг друга, чтобы найти место себя показать. Воздух заполнил густой и резкий аромат цветов. Слуга оглянулся на Дженни, не переменившись бесстрастным лицом, но сказал:
– Я не знал, что ты такое можешь.
– Вы, ребята, еще очень многого обо мне не знаете. А теперь найди мне кого – нибудь, с кем можно говорить, а не то я превращу весь этот дом в кустарник.
– Нам говорили, что с тобой хлопот не оберешься, – проговорил дворецкий или кто там он, к дьяволу, был. – Если ты соблаговолишь подождать в кабинете, скоро туда придут.
– И очень скоро, – сказала Дженни.
– Я этому не удивлюсь. И, к твоему сведению, я здесь не какой-нибудь слуга, а канцлер этой ложи эсперов. Кабинет здесь. Постарайся не ломать мебель и ничего не сжечь. Среди этих книг есть очень древние, и для нас они намного дороже тебя.
– Это ты так думаешь, – отозвалась Дженни. – Так что лучше помолчи, канцлер, и не заставляй меня ждать слишком долго, а то я могу закапризничать.
– Ни секунды не сомневаюсь, – ответил Канцлер, вводя ее кабинет.
Это была большая светлая комната, обставленная массивной удобной мебелью. Вдоль стен шли панели светлого дерева, присутствовал и гостеприимный, добротно сложенный камин. В этой комнате царила спокойная, расслабляющая атмосфера, которой Дженни не поверила ни на секунду. Вероятно, они хотели ослабить ее защиту. Она бесшумно прозондировала соседние комнаты и была вынуждена скрыть удивление, когда ее разум натолкнулся на мощные пси-экраны.
– Пожалуйста, больше так не делай, – попросил канцлер. – У нас здесь много уединенных мест, ментально экранированных для защиты самых чувствительных из нас от мирского шума. А иногда – и для защиты мира от некоторых из нас. Я бы посоветовал тебе уважать их уединение. Ради себя самой, если не ради них.
Понимая, что лучшей реплики на уход у него не будет, канцлер коротко поклонился и оставил Дженни в кабинете одну, плотно закрыв за собой дверь. Дженни ожидала услышать звук поворачивающегося в замке ключа, но его не последовало. По-видимому, союз эсперов считал, что располагает другими способами остановить ее, если она решит выйти. Совсем дураки. Она сердито фыркнула и опустилась в наиболее удобное на вид кресло. Дженни прошла Червивый Ад и выжила, и теперь ее ничем не запугать. Она огляделась. При более пристальном рассмотрении кабинет казался тихой комнатой, лишенной собственного стиля или индивидуальности. Скорее декорация, чем настоящее место для жизни и работы. Вероятно, кабинет играл роль нейтральной территории, на которой эсперы принимали посланцев из окружающего мира.
Дженни нехотя опустилась в объятия своего кресла и постаралась расслабиться. Порыв, страсть и ощущение неизбежности привели ее сюда, но впервые за все это время она не знала точно, что делать дальше. Все зависело от того, насколько серьезно ее воспримет союз эсперов. Сейчас она имела дело не с людьми, испытывавшими благоговейный ужас или хотя бы пораженными ее сущностью или тем, чем она стала. В этом доме собрались сильнейшие представители планеты эсперов, и произвести на них впечатление нелегко. А просто угрожать им она не может. Подполью нужна их чистосердечная поддержка и одобрение. Кроме того, угрозы могут и не сработать. Дженни помрачнела и нахмурилась. Когда сомневаешься, держись сценария. Подполье много времени потратило, обучая ее нужным словам и фразам, пока она не заучила их так, что могла повторить во сне. Помогало еще и то, что она страстно верила в силу своих доводов. И все-таки лучше бы этим людям отнестись к ней с уважением. Ее коснулась Матер Мунди, и теперь она – сущность огромного масштаба.
Дженни сосредоточилась, давая мысли рассеяться, выпуская свою силу эспера, и та незаметно просочилась сквозь ментальные щиты во всех направлениях. В тот же момент голову Дженни переполнил резкий, оглушающий ропот многих голосов, а видения замелькали перед глазами так быстро, что нельзя было уследить. У Дженни закружилась голова, и ей пришлось схватиться за подлокотники, чтобы сохранить равновесие. Столько разумов сразу, работающих на пределе своих возможностей. Картины прошлого и варианты будущего смешались вместе так, что трудно было отличить, где что. Они налетали на Дженни, как волны на прибрежную скалу, но она держалась твердо и не пошатнулась. Она сосредоточилась, просачиваясь через оглушительный шум в поисках нужной информации, и постепенно смогла ее различить, как мелькающие в океанском тумане корабли.