Вот тут и прибыла стража. Все десять человек. Они остановились поодаль, внимательно рассматривая место происшествия. Оуэн улыбнулся им.
— Частное дело. Попытка воспрепятствовать вступлению в права владения. Вам не о чем беспокоиться, джентльмены.
Стражники посмотрели на него, потом на то, что осталось от здания, потом друг на друга, после чего твердо решили, что долг настоятельно требует их присутствия где-нибудь в другом месте. К удаляющейся страже жалобно взывали шестеро, некогда управлявших Мистпортом, но не были услышаны. Стража в частные ссоры не вмешивается, и вообще здесь Мистпорт. Шестеро медленно повернулись к Оуэну, который стоял перед ними, неприятно улыбаясь.
— Вы, бедные сукины дети, на Голгофе и пяти минут не прожили бы, — спокойно сказал он. — Вас бы съели живьем и еще закуски попросили бы. А теперь делайте, что вам сказано, и вам будет предоставлен шанс остаться в живых и сохранить при себе наиболее важные органы. На колени!
Они выполнили приказание. О борьбе им уже думать не приходилось.
— У вас новый босс, джентльмены. У власти снова Дезсталкер. Прямо с этого момента вы начнете копаться в своих потайных карманах и восстановите информационную сеть в том виде, как она была задумана моим отцом. Как средство сбора и пополнения информации, чтобы защищать народ Миста и служить ему, чтобы хранить его от нападения извне и вредных влияний. Вы также оплатите проектирование и установку новых систем обороны этой планеты. В связи с ослаблением пси-щита вследствие эсперной чумы вам потребуется сильная высокотехнологичная система для его поддержки. Приступайте к выполнению. И последнее: деньги моего отца всегда предназначались для того, чтобы облегчить жизнь населению этого города и сделать эту жизнь справедливее. В этом направлении я ожидаю от каждого из вас широкомасштабных, но практических планов в письменном виде и в течение недели. Если кто-нибудь опоздает, я прибью его к стене, чтобы поощрить остальных. И это не метафора.
— Но… но у нас есть акционеры, — позволил себе возразить Нисон. — Люди, перед которыми мы отвечаем. Они никогда не позволят все это…
— Шлите их ко мне, — предложил Оуэн Дезсталкер. — Я сумею их убедить. У кого-нибудь еще есть что сказать? Нет?
Отлично. Вы быстро учитесь. Отныне вы, шестеро задниц, будете выполнять мои инструкции с точностью до буквы или я вас наизнанку выверну. Медленно. Это ясно?
Все они энергично закивали, а Оуэн повернулся к ним спиной и зашагал по улице. Он все еще ощущал силу, дарованную ему Лабиринтом, обернутую вокруг него, как удобный плащ. Лабиринт изменил его, и он еще сам до конца не понимал как, но сила была реальной, и он упивался ею. Он чувствовал, что может совершить что угодно, если направит на это свой разум. И это было прекрасное ощущение — способность делать то что нужно таким простым и прямым способом.
— Ты осознаешь, — спросил Оз, — что двигаешься в неверном направлении, если хочешь направиться обратно в центр города?
— Заткнись, Оз. Я осуществляю драматический уход. Он решил, что должен пойти в номера, которые были для них заказаны, и посмотреть, как там Хэйзел и Джон Сильвер. Ему не терпелось увидеть лицо представителя службы безопасности, когда он скажет ему, что сотворил с Дворцом Гильдий. Кто знает, это может даже на Хэйзел произвести впечатление — хоть и слабое. Она его беспокоила. Несмотря на новую внутреннюю силу, он все еще не мог почувствовать ее присутствие с помощью их ментальной связи. Кроме того, ему хотелось поговорить с Хэйзел об этой новой силе и о том, что это за ощущение. Возможно, у Хэйзел она тоже есть. Им нужно так много обсудить. Оуэн Дезсталкер шагал по улицам Мистпорта, и клубящиеся туманы сами расступались с его пути.
Хэйзел д'Арк и Джон Сильвер, старые мошенники и еще более старые друзья, сидели по бокам горящего камина, потягивали горячий шоколад из пупырчатых фарфоровых кружек и глядели на небольшой фиал черной Крови, стоявший рядом на столе. Он был очень обыкновенным с виду, но ведь по-настоящему опасные вещи никогда такими не выглядят. Оба они знали, что он может сделать как с ними, так и для них, и то, что они колебались, было признаком их силы воли. Кровь Вампиров, синтетическая плазма искусственных людей. Всего несколько капель давали обычному человеку силу, быстроту и уверенность. До тех пор, пока человек ее принимал. Кровь давала человеку ощущение удивительной бодрости и оживления, будто нормальный мир был всего лишь зловещим, серым, удручающим ночным кошмаром, от которого человеку удалось пробудиться. Конечно, эффект был недолгим, и постепенно для его достижения нужны были все большие дозы. И медленно, от дозы к дозе, Кровь сжигала человека изнутри. Она была создана, чтобы возвращать к жизни мертвых Вампиров и делать их суперменами. Никогда не предполагалось ее сосуществование с обычным человеческим организмом.
Но люди желали ее, нуждались в ней, дрались и убивали из-за нее, и потому всегда находились те, кто был готов синтезировать и продавать ее — за соответствующую цену. Особенно на такой планете, как Мист.
— Это действительно очень просто, — говорил Сильвер. — Как шеф службы безопасности космопорта, я имею доступ ко всей конфискованной на улицах Крови. А поскольку я контролирую все компьютерные записи, никто не заметит, если пару капель иногда сэкономлю — для себя и нескольких особо близких друзей. Чтобы управлять такой чертовой дырой, как Мистпорт, нужен костыль, на который можно опереться. И совсем не во всех нас сидит желание быть неподкупным героем — вроде инвестигатора Топаз. Я не наркоман. Я в силах это контролировать. Но в тебе я не уверен, Хэйзел. Ты всегда была жадной ко всему. В прошлый раз ты чуть не загнулась, когда отвыкала. Ты действительно хочешь пройти через это снова?
Хэйзел уставилась в свою кружку, не поднимая на него глаз. — Ты не знаешь, какой на мне груз, Джон. Так много всего случилось за короткое время. Только что я была просто мелкой сошкой вне закона, ни для кого, кроме себя самой, не интересной и не важной, и вот я — повстанец, и за моей головой охотятся. В том числе некоторые из тех, которых я считаю на своей стороне. Пока я дерусь и спасаюсь бегством и у меня нет времени думать, все в порядке, но сейчас… Каждый мой поступок имеет вес, каждое мое слово имеет последствия не только для меня, но и для всего этого чертова Восстания. Из меня сделали героя и лидера и ждут, что я буду безгрешной.