Выбрать главу

— Для чего звал-то, Флегонт Васильевич?

— Хочу о многом порасспросить тебя, Николай, и многое сказать, если заладится наш разговор.

— Ну что ж, спрашивай.

— Скажи мне, почему ты господина твоего Михаила Львовича воеводе Булгакову головою выдал? Или ты лицемерно любил его? Или выгоду какую себе искал?

— Любил я его нелицемерно и корысти никакой не искал. И когда к воеводе Булгакову ехал, не о том думал, что по вестям и гонца встречают, но более всего радел за русское войско, которому измена Михаила Львовича великий вред и многие беды могла принести.

Флегонт Васильевич опустил глаза. Вздохнув, проговорил тихо:

— А ведь Михаила Львовича не сегодня завтра государь на волю выпустит. Жди тогда от князюшки новых подарочков.

— На то государева воля, — неуверенно проговорил Николай.

Флегонт Васильевич отвел глаза в сторону.

— Нет, Николай, не так-то все просто. Ты своему господину служить не стал, когда он злым умыслом измену затеял. Но если б не коварство и не злое умышление поставило его на стезю предательства, а задумал бы он дело дурное, ослепленный пагубной страстью или же колдовскими чарами?

— И тогда я тоже более чем о господине моем о государевом деле радел бы.

— Верю тебе, Николай, — произнес Флегонт Васильевич проникновенно и, положив ладонь на руку Волчонка, прохрипел от волнения шепотом: — Словами моими жизнь свою тебе вверяю. Ты князю Глинскому служил, но поперек воли и супротив замыслов его пошел, превыше всего поставив пользу державы нашей. А я служу другому господину — великому князю Василию Ивановичу, однако, как и ты, благо отечества почитаю для себя наиважнейшим. И когда вижу, что великий князь внимает злокозненным советникам, а на добрых людей опаляется гневом и творит по неразумению всякое лихо, что должен делать я, малый человек? Потакать ли во всем великому князю или же супротивничать? Наш государь встречи себе не терпит и даже доброродных бояр — рюриковичей и гедиминовичей, — гневаясь, называет смердами и холопами. И не из-за каких-то великих дел, иногда по сущим пустякам. А ну как зайдет разговор о чем-то воистину важном, что тогда?

— А бывает и так, Флегонт Васильевич? — спросил Николай робко, хорошо понимая, на краю какой бездны стоят они ныне.

— Бывает, друже, ох как бывает. — И Флегонт Васильевич, делая еще один шаг к самой кромке пропасти, добавил: — Совсем потерял рассудок великий государь. Сорока шести лет обрил бороду, вырядился в польский кафтан и, словно спесивый боярский недоросль, щеголяет в сапогах с загнутыми носами, дни и ночи не расставаясь с разлюбезной своей Еленой Васильевной. А молодая великая княгиня крепче крепкого окружила государя своей многочисленной родней. Где бы государь ни появлялся, тут же возле него братья Елены — Михаил да Иван с женами Аксиньей да Ксенией; за великой княгиней этакими белыми лебедушками боярыни ее — Челяднины, Волынская, Мстиславская, Третьякова. Из них ближе всех — Елена Федоровна Челяднина, родная сестра князя Ивана Овчины-Телепнева-Оболенского[57]. Ныне сдается мне, государю только мнится, что он всему голова, на самом-то деле эта вот развеселая ватажка и крутит им, как того Елена Васильевна хочет. Вот теперь подумай, что будет, когда сам атаман на волю выйдет? И окажутся все нынешние забавы цветочками, а явится во дворец Михаил Львович — вот тут-то и расцветут ягодки.

— Чем же взяла государя Елена Васильевна? — спросил Николай, вспоминая двенадцатилетнюю синеглазую девочку, которая, как он хорошо помнил, бродила по дому с распущенными золотыми волосами в золоченой деревянной короне.

— Умна, красива лицом, пригожа станом, весела нравом. — Флегонт Васильевич помолчал, подумал, сказал решительно: — Не мила она мне, Николай. Враг я ей. И дяде ее — враг. Однако же, признаюсь, нет на Москве ей равной. И чтению и письму обучена гораздо, и по-польски, и по-немецки, и по-латыни говорит и пишет. Разве может простой смертный рассеять такие бесовские чары? Вот и пляшет под польскую свистелку ею очарованный муж.

Волчонок слушал государева дьяка, а в памяти у него звучали слова Герберштейна, что нужны были Василию Ивановичу от молодой и здоровой жены сыновья-наследники, дабы не осталась после смерти великого князя держава сирой вдовицей, и что взял он Елену Васильевну не только покоренный пригожестью и молодостью, но и ради доброродства невесты — из-за многих знатных и сильных родичей ее в Венгрии, в Сербии, в татарских и иных странах. И Николай все это Флегонту Васильевичу высказал.

вернуться

57

Овчина-Телепнев-Оболенский Иван Федорович (?–1538) — князь, воевода, близкий человек к Елене Глинской. Князь Оболенский пользовался большим влиянием на управление государством, был беспощаден к своим политическим противникам, успешно воевал с Литвой. На седьмой день после скоропостижной смерти Елены Глинской был брошен в тюрьму, где умер от голода.