Наконец провожатый остановился у невысокой кованой дверцы и, многозначительно взглянув на Николку, осторожно постучал. Из таинственной комнаты раздался неразборчивый говор. Однако ж провожатый приглашение понял и, легонько толкнув дверь, почтительно переступил порог, знаком увлекая за собою юнца.
Николка вошел в маленькую комнатку, где стояли лишь стол, три стула и узкая кровать, крытая тощим тюфяком.
На одном из стульев сидел нестарый еще мужчина с глазами блеклой ледяной голубизны.
Маленький человечек низко поклонился и произнес довольно длинную фразу. Николка понял, о ком идет речь, — о подобранном им человеке но имени Христофор и хозяине замка Вильгельме, в комнате которого они теперь находились.
Вильгельм Изенбург проговорил коротко, и маленький человечек тотчас же перевел:
— Что случилось с господином Христофором?
— Он упал с коня, — ответил по-русски Николка, не подавая виду, что понимает их разговор. — Мы нашли его в лесу и привезли к себе в избу.
— Кто это — «мы»? — спросил Изенбург.
— Я и старик рыбак Зикко.
— Господин сильно расшибся?
— У него сломана левая нога, — ответил Николка и, наклонившись, показал на своей ноге, в каком месте именно она сломана.
— Ты отведешь к господину Христофору моего лекаря и двух его помощников.
Маленький человечек все это старательно переводил. Изенбург встал, и Николка понял, что ему следует покинуть комнату. Он поклонился и вышел. Следом за ним, чуть погодя, вышел маленький толмач.
— Поедешь тотчас же, — сказал он. — С тобой отправятся люди, чтобы исцелить господина Христофора. Ступай во двор. Конь накормлен и напоен. Как только лекарь сядет в карету — твой конь тут же встанет под седло.
Наутро возле рыбацкой кошары остановилась карета с лекарем и двумя его помощниками.
Лекарь выправил кость, наложил на ногу деревянные дощечки, обернул их лубом и перевязал лыком.
Шляйниц отобрал у Николки и сапоги, и плащ. Чтобы хлопец не обижался, сказал примирительно:
— Я давать тебе сапоги и плащ, чтобы по дороге не думали, что ты украл мой конь, а то конь дорогой, а на конь — бедный человек.
И протянул Николке серебряный талер.
После этого Шляйница перенесли в карету. Прежде чем отъехать, Шляйниц подозвал к себе Николку и, пристально поглядев в глаза ему, спросил:
— Хочешь служить князь Глинский?
— Хочу, — ответил Николка, не веря выпавшему на его долю счастью. И испугавшись, что Шляйниц передумает, зачастил: — Знал бы ты, добрый человек, как хочу князю Глинскому верой-правдой служить. Меня ведь в полон-то татаре взяли, когда в станичной казацкой службе был. Воинская-то, ратная служба мне сызмальства ведома и свычна, дюже люба.
— Ну-ну, — проговорил саксонец важно, — не надо много говорить. Бери мой конь, Николаус, поехать ко князь Михаил. Рассказать, как ты подобрать меня на дорога, как призывать ко мне лекарь, как мне помогать. Он будет за все это принимать тебя служить. Скажи князь: лекарь говорит — я буду здоров через один или один с половиной месяц.
— Спаси тебя Христос, добрый человек, — проговорил Николка и ткнулся губами в руку саксонца.
Шляйниц руки не отнял.
Затем дал знак Николке подняться на ступеньку кареты и, припав к его уху, стал шептать:
— Поехать надо к Мемельбург. Оттуда через земля лифляндский риттер ехать по берег река Неман до город Ковно и потом на половину день. — Шляйниц махнул рукой, указывая на юг. — Ты будешь ехать по дорога, который я и князь Глинский шли воевать с татар. После Ковно через четыре или пять день будет шлосс Лида, еще через четыре день — город Клёцк и после Клёцк дальше на половину день по берег река Лань. На река Лань мы победить татар, — гордо произнес Шляйниц, и Николка подумал, что рыцарь был, наверное, в этой битве одним из храбрых. — Потом, — продолжал немец, — ты приедешь к река Припять. На этот река и стоит город Туров.
Шляйниц еще теснее прижал губы к уху Николки и зашептал совсем тихо:
— У ворота дом князя стоит стража. Скажешь: «Я к Панкрату от его старшего брата». И тебя будут пускать во двор. Запомнил?