***
Шел девятнадцатый год двадцатого века. Честная охота по честным правилам? Долг? Благородство? Честь? Кодекс? Вы серьезно? Мы ведь с вами говорим не о рыцарской эпохе! Не о временах круглого стола. Не о рыцарях, принцессах и драконах! Мы говорим о двадцатых годах двадцатого века! Какая уж тут честь? Не будьте наивными, господа!
Глава вторая. О теориях мсье Жане, господина Фрейда и мистера Дарвина
Медведь выглядел прехорошенькой безделушкой, и когда майор извлек топтыжку из кармана надетого на девушку тулупа, Даша ойкнула от умиления. Майор огляделся в поисках подходящего животного, но вокруг не было никого... Если не считать рыжую с белым кошку, сидящую на лавочке у подъезда.
А ведь еще два месяца назад, в Крыму, Леопарди предупредил майора — никаких кошек! No cats! Pas de chats! Non i gatti! Тогда он все же догнал Артура. Подскочил к нему сбоку, похожий на ощипанного злого петуха, засеменил рядом, заквохтал, путаясь в английских и французских словах.
— Бери себе Мишку, сеньор майор! Леопарди не хотеть Мишка! Леопарди хотеть домой! Нет, не Италья... Зачем Италья? Я ведь не итальянц! Сам думай, каковый из меня итальянц! Ром я. Звать меня Лошало, родом я из Бессарабии, из Бендер. Так-то. Бери Мишку, сеньор майор! Вдруг будешь в Москве, так там, на Божедомка большой дрессировщик Дуров живет — отдай Мишку! Ему Мишка нужный. Да и тебе по пути нужный может стать. Бери! Цыганский дар — не простой, удачный! Фортунато! Си!
Артур молча протянул ладонь и так же молча уронил фигурку в карман. Пошел дальше, не оглядываясь на «итальянца». Тот волочился следом, трещал уже на русском, никак не желая ни умолкать, ни выпускать из пальцев заскорузлый рукав полушубка.
— Я что мечтал? Мечтал, сделаю номер. Мы с Джульеттой плясаем польку-бабочку, детишки смеяются, ладошками хлопотают. Кричат «бис»! Но кругом такое глупое, плохое время! Кому нынче нужна полька-бабочка? А ты, сеньор майор, береги Мишку. Только запомни хорошенько, сеньор майор... С кошками надо осторожнее! С кошками никогда не знаешь, как получится. Эй! Слышишь? No cats! Pas de chats! Никаких кошек!
Артур стряхнул «итальянца» с рукава и ускорил шаг. Бессарабский цыган Лошало еще долго глядел, как долговязый силуэт англичанина становится все меньше и меньше, потом повернулся и побрел в село.
Майор Артур Уинсли шагал вперед с солдатским безразличным упорством. Ать-два, ать-два. Стылая чужая земля, земля незнакомая, недружелюбная, припорошенная утренним хрустким инеем, поскрипывала под подошвами сапог. Ать-два, ать-два. Предрассветные сумерки скрадывали контуры и цвета. И дорога, и вымерзшие виноградники, и жалкая рощица неподалеку казались запеленатыми в серую ветошь. Метнулась вдоль опушки тень. Лисица, шакал... или плешивый деревенский барбос. Артур остановился. Достал из кармана Медведя, задержал дыхание. Коснулся указательным пальцем медвежьего покатого лба, и в этот момент вдали раздался гулкий звон церковного колокола: боммммм, боммммм, боммм. Звонили к заутрене. Артур, словно очнувшись, мотнул головой и рванулся к небольшой, подернутой тонким ледком лужице. Черпнув горсть ледяной кашицы, швырнул ее в лицо, тщательно растер щеки. Боммм-боммм-бом! Далекий колокол бухнул последний раз, захлебнулся сумерками и умолк.
Артур шагал вперед с солдатским безразличным упорством. Пружинила под подошвами чужая земля. Левой, правой, левой, правой. Ать-два...
— Куда идешь, солдат?
— Куда иду? Не знаю. Дорога сама меня приведет... куда-нибудь.
Еще в отрочестве Артур Уинсли признался себе в том, что ненавидит три вещи — охоту, путешествия и все, что связано с предметами.
Однако человеку зрелому и уж тем более джентльмену следует свои чувства по возможности скрывать. Приличиями допускается ненавидеть вслух шпинат и оладьи, также можно с неприязнью отозваться о последнем Аскотте, «унылой шляпке» мисс Эгертон и некоторых произведениях сэра Уайльда. И только, господа! И только! Спорт, охота, путешествия, политика, членство в тайных ложах — вот хобби, что делают джентльмена еще большим джентльменом, нравится это самому джентльмену или нет. Поэтому Артур Уинсли-младший продолжал стрелять лисиц и бекасов и перемещаться из одной точки мира в другую. Однако до недавнего времени майору удавалось избегать последнего пункта в перечне ненавидимых занятий. Дожив до двадцати восьми лет, имея врожденный «нюх» на предметы, будучи «избранным хозяином» Султанской пары, Артур сам ни разу не пользовался вещью.
Ни разу! Ни единожды!