— Не знаю, Генри... Ничего знаю... Да! У меня тоже есть дар, который, как выясняется, многим вдруг оказался нужен. Но я все равно не знаю, что точно происходит!
— Я знаю! Большие умные люди заставляют двух маленьких, но талантливых идиотов искать для них предметы. А теперь интересное — та-та-та-та! — пропела Маргарита, — обоих идиотов, как только они перестанут быть нужными, уберут. Так ясно?
— Заткнись!
— Помолчите, Марго...
— Плохой злой ханым сейчас правда говорить! — Креветка свесился с верхней полки. Его худое, нервное лицо выглядело страшно — как будто из темноты вдруг высунулся сам дьявол.
— Плохой злой ханым я придушить! Тамам? — зашипел Красавчик.
— Плохой, злой ханым вам, меж тем, может пригодиться. Потому что у плохой злой ханым, в отличие от вас, есть нужные связи и опыт. И мозги! — Маргарита Зелле набрала в рот побольше воздуха, задержала дыхание, чтобы хотя бы ненадолго успокоить обезумевшее серде и ... пошла ва-банк. — Нам с вами, дорогие мои, сам бог велел объединиться и сделать так, чтобы лишь от вас зависел весь мир! Весь! Мир! Черт подери! Перестаньте же быть детьми! Долг, честь, приказ, верность, родина... Чушь! Даже деньги — чушь! Все это пустяки по сравнению с той неограниченной властью, что могут дать предметы!
— Слушай плохой злой ханым... Слушай, бей эфенди! — Неожиданная поддержка придала Маргарите уверенности.
— Власть! — Маргарита прикрыла глаза и повторила одними губами, но с таким наслаждением, что у всех присутствующих перехватило дыхание. — Власть! Вы думаете тех мерзавцев, кто вынудил вас выйти на эту охоту, волнует что-то кроме власти? Думаете, они ночами не спят, слюнявят мягкие думочки и мечтают о величии нации? Ха! Как бы не так! Власть! И ничего кроме власти! И что? Вы хотите быть их послушными пешками? Да надерите же им задницы! Поломайте им их планы! Спутайте все карты... У вас двоих есть для этого все. К тому же у вас есть я. И я вам помогу! Сведу вас с серьезными, большими людьми в Средней Азии, в Латинской Америке, в Китае, Индии и ЮАР... Вы... Нет! Мы!!! Мы сможем кроить политику и управлять миром так, как нам заблагорассудится! И ни твой дед, Артур, ни чертовы южане, Генри, нам не указ! Никто не указ!
— Плохой злой ханым дело говорить! Правильно думать!
— Что скажешь, Ходуля? — шепот Красавчика раздался над самым ухом майора.
— Нет! Я не могу, Генри... У меня приказ. У меня долг! Долг офицера. Джентльмена, — майор говорил абсолютно неуверенным голосом и, кажется, (в темноте этого не было видно, но Баркер был почти уверен)... кажется уже минуты две, майор то и дело потирал переносицу, что означало крайнюю степень растерянности. Зато Генри Джи Баркер сосредоточенно кусал нижнюю губу, и о чем-то серьезно размышлял.
— Стерва права, — выдохнул, наконец, Красавчик. — Она нас с тобой использует, вся насквозь изовралась, и я бы ее с радостью прямо здесь придушил. Но она так и так скоро подохнет, и она, дери ее бабушку аболиционисты, во всем права! Или мы сами по себе против всех, или нам просто так, ни за понюшку табаку, скоро выпустят кишки. Не знаю как тебе, Ходуля, а мне мои кишки дороги. Я ими последнее время и так рискую. Нет! Ты, конечно, смотри сам... Тебе оно, конечно, труднее, чем мне. Ты — военный! Целый майор. Глядишь, полковником станешь. А я что? Гангстер! Бандюган... Был бандюганом, бандюганом живу. Им и похоронят. Мне что самому дьяволу служить, что его бабушке — все едино. Кто башляет, тот и музычку заказывает! Так что я, Ходуля, уже для себя все решил. Слышь ты, мразота с Бабочкой. Договорились! Теперь мы с тобой партнеры. Только ты не думай, что если мы партнеры, я тебе сразу поверил. Если подставишь меня... если мне даже на полсекунды покажется, что ты меня подставила, я вот этими зубами тебе горло перегрызу!
— Хорошо! Хороший... Правильно! — Громыхнул чемодан, звякнул бидон. Это Креветка вернулся в свою «нору» на верхней полке.
— Вот и славно, лобызаться и руки друг другу жать, я так понимаю, мы с тобой, партнер, не станем? — Съязвила Марго. И тут же задохнулась от того, что остановилось на целую четверть минуты измученное сердце.
Глава двенадцатая. О решениях, которые каждый должен принимать сам
Поезд Москва-Екатеринослав. 6 января 1920 года по новому стилю
Даша, стиснув в кулаке Летучую Мышь, старательно делала вид, что спит. Хотя сна, конечно, не было ни в одном глазу. Она все прекрасно слышала, все отлично поняла. Поняла и про то, что произошло между Маргаритой и Красавчиком, и то, что с этой секунды эти двое заодно. Что, как бы ей ни нравился американец, теперь его стоит опасаться. Еще Даша отлично поняла, как непросто сейчас Артуру, как тяжело переживает он предательство деда... и как сложно ему выбрать между собой... и собой. Она чувствовала, как он колеблется, как пытается найти оправдание то одному решению, то другому, как борются внутри него горькая обида, страх за собственную жизнь и долг. Маленький уставший человек против сильного духом мужчины. Кто из них окажется сильнее? Даша совершенно точно знала, как горько, как больно и одиноко сейчас Артуру... потому что чувствовала себя точно так же! И точно так же, как и Артур, не могла сделать свой единственный и окончательный выбор.
Девушка притворилась, что только проснулась, села и, зевнув, потерла кулачками глаза.
— Даша?
— Я... Мне нужно... — она встала, одернула юбку.
— Да. Я понял. Я вас провожу, — Артур поднялся с тюков.
— Я сама, — жалобно протянула девушка.
— Прекратите! Сейчас не время стесняться. Я провожу.
Они протиснулись между спящих вповалку в проходе баб, мужиков и детей, добрались до выстуженного тамбура. Даша нырнула за узкую дверь, заперлась на ненадежную щеколду и быстро стянула с себя валенки. Ей нужно было сделать две вещи — проверить, что за поддельные предметы ей удалось вытащить из ящика, и... спросить кое-кого кое о чем.
Неправильные Чайка, Кошка, Змейка, свернувшаяся уютным кольцом... и вот ведь удивительное совпадение! Лжемедведь и Лжежужелица. Даша достала из кармана варежку с желтой снежинкой и сложила туда Бессоновские подделки. Потом выудила из другого валенка кисет с предметами настоящими — Кролик, Медведь, Фенек, Жужелица — жужка — мамина память... Какая же она невыносимо холодная, какая кусачая, когда напрямую касается кожи!
— Жужелица-жужка, пошепчи на ушко... — мамина присказка показалась Даше такой глупой и слащавой, что Даша криво усмехнулась. Скрипнула зубами и прошептала: — Что мне делать, чертова Жужелица, безмозглое насекомое? Что? Что мне делать?! Как быть?
Целую секунду ничего не происходило, а потом... потом Даша услышала ответ.
Артур курил, приоткрыв окно. Держал короткую папиросу двумя пальцами, глубоко затягивался, совершенно по-хулигански сплевывал на пол табачную крошку. Ветер задувал в вагон снег, угольную пыль, путался в русой шевелюре майора, обжигал холодом лоб и щеки. Обернувшись на звук щеколды, Артур ободряюще кивнул выходящей Даше. И тут же подумал, что зря он это сделал. Девушка, наверное, сейчас его ужасно стыдится. Впрочем, он тут же позабыл про это, с укоризной уставившись в ее помятое, уставшее личико.
— Даша! Глаза!!! Вы опять пользовались предметом... Сколько раз можно предупреждать, что это не шутки. Это очень опасно!
— Угу... Я запомнила. Вы уже тысячу раз это повторили, майор. Но я все равно пользовалась. Сперва Летучей Мышью, Фенеком, потом вашим Медведем, потом снова Летучей Мышью... теперь вот... — она раскрыла ладонь. Тускло блеснула гладким надкрыльем Жужелица. — Погодите-ка ругаться! Сейчас не время. Лучше скажите мне вот что, господин английский майор! Только честно. Вы же честный человек. Вот я... завтра или послезавтра, или через неделю... Я отдам вам все предметы, как и обещала. Может, и Жужелицу тоже отдам или вы вынудите меня это сделать. А потом мистер Баркер и она... а, может, даже и вы, заберете предметы у кого-нибудь еще. И снова заберете... И снова. Вы увезете их к себе в Лондон, американец в Америку или куда-нибудь в другое место, как подскажет ему она — ваша бывшая подруга. И однажды здесь почти ничего не останется... Скажите мне, майор, что случится тогда? Что будет тогда с моей страной?