Он снова должен стать истинным Полом Атрейдесом.
Хранилище меланжа охранялось не особенно тщательно. Так как аксолотлевые чаны теперь производили специи больше, чем достаточно, не было необходимости в драконовских мерах по ее охране. Специю хранили в металлических шкафах, которые запирались на обычные простые замки.
Как и подобает истинной фрименке, Чани проявила бдительность, проверив, что в коридоре никого нет и никто не знает о том, что они здесь. Взгляд ее был напряжен и сосредоточен, но она ни на минуту не сомневалась в целесообразности действий Пола.
Запорный механизм дверцы шкафа задержал их всего на несколько секунд. Когда они открыли шкаф, из него хлынул густой аромат специи, показавшийся Полу еще более приятным из-за предвкушения возвращения памяти. Для того чтобы подготовить гхола к исполнению их будущих обязанностей, все они получали точно отмеренные дозы специи вместе с едой. Детям, таким образом, был знаком аромат и вкус, но они не испытали пока на себе действие меланжа. Пол хорошо знал, каким опасным может быть это действие и каким мощным.
Трогая аккуратно уложенные упаковки специи, Пол знал, что весь меланж идентичен, независимо от источника его получения. Но тем не менее он довольно долго выбирал вафли, и выбрал несколько особенных. Он не знал, почему выбрал именно их, но сердце подсказывало, что решение было верным.
– Почему ты взял именно их, Усул? Ты думаешь, что другие отравлены?
Услышав этот вопрос, он понял.
– Бо́льшая часть специи получена в аксолотлевом чане. Но не эта… – Он показал ей выбранные им вафли, хотя по внешнему виду они не отличались от прочих. – Эта специя порождена червями. Шиана собирает ее в песках грузового отсека. Эта специя больше всего похожа на специю Ракиса. – С этими словами он вытащил из упаковки несколько плиток прессованного меланжа – гораздо больше того, что он потреблял до сих пор.
У Чани округлились глаза.
– Усул, это очень много!
– Это столько, сколько мне надо. – Он провел пальцем по ее щеке. – Чани, специя – это ключ. Я – Пол Атрейдес. Специя открыла мне мои возможности в первой жизни. Меланж сделал меня таким, каким я стал. Я взорву себя изнутри, иначе я не найду способ раскрыть себя. – Он закрыл шкаф. – Я самый старший из детей гхола. Это может стать ответом для каждого из нас.
Чани плотно сжала челюсти, на скулах ее худощавого детского пока личика обозначились желваки.
– Как скажешь, Усул. Давай поспешим.
Они побежали по коридорам корабля-невидимки, по известным им боковым проходам, где было мало камер слежения, а потом вбежали в одну из заброшенных кают. Интересно, что подумали о них наблюдатели?
– Я лягу, прежде чем начать. – С этими словами он сел на узкую кушетку. Она дала ему воды из крана, и он благодарно выпил. – Следи за мной, Чани.
– Да, Усул.
Он понюхал вафлю из специи, гадая, сколько надо съесть, хотя и делал вид, что точно это знает. Запах сводил с ума, от него текли слюни, аромат устрашал.
– Будь осторожен, мой возлюбленный. – Чани поцеловала его в щеку, потом, поколебавшись, в губы, и, встав, отошла от кушетки.
Он съел целую вафлю, быстро, пока не сдали нервы, проглотив жгучий меланж, потом отломил еще кусочек и съел его. Наконец, испытывая такое чувство, что шагнул со скалы в обрыв, он лег на спину и закрыл глаза. По телу уже побежали мурашки, он почувствовал онемение кожи. Организм начал расщеплять специю, и он почувствовал, как выделяющаяся энергия начинает циркулировать по знакомым ей нервным путям тела из рода Атрейдесов.
Он провалился в яму Времени.
Все погрузилось во тьму, он начал впадать в глубокий транс, заблудившись и начав искать путь внутри себя. Пол различил какие-то вспышки, потом появилось лицо отца, герцога Лето, он увидел Гарни Холлика и холодную, как статуя, и величественно прекрасную принцессу Ирулан. На этом уровне мысли его расплывались, он не мог сосредоточиться. Он не мог сказать, были ли это реальные всполохи его собственной памяти или на поверхность просто всплыли в образной форме те факты, о которых он читал в архивах. Он слышал, как его мать, Джессика, читала ему слова грубой песни, которую пел Гарни, аккомпанируя себе на бализете, вспомнил он и безуспешные попытки Ирулан обольстить его. Но этого было мало, это было вовсе не то, что было ему нужно.
Пол погрузился глубже. Специя обострила образы, он видел их в таких отчетливых, но оторванных друг от друга подробностях, что ему стало трудно в них ориентироваться. Фрагменты внезапно соединились, и он воспринял истинное видение, в его мозгу вдруг взорвалась реальность. Он почувствовал, что лежит на холодном полу. Он истекает кровью, в боку у него глубокая ножевая рана. Он чувствует, как теплая кровь течет на пол. Его кровь. С каждым ударом слабеющего сердца лужа крови на полу становится больше.