Глава 6
- В Зельду попадешь! - закричала Джорин. - Иккра! - заорал Олан. Он успел подхватить свой меч и теперь тот бесполезно свисал в его костистой руке. Это мог быть... это был самый важный выстрел в жизни Йенси. Он попытался побороть дрожь, охватившую его при виде волосатого ужаса, уносившего Зельду. Йенси вдохнул, задержал дыхание, прищурился, ослабил хватку и свел мушку с прицелом на волосатой спине иккра. Замер на миг, увидев перевернутое лицо Зельды, крики которой уже стихали по мере того, как иккра уносил ее все дальше. Чего хочет от нее обезьяноподобная тварь, Йенси не мог, попросту не смел думать. Он перевел прицел на толстые короткие ноги, мелькавшие над пыльной землей. Вновь задержал дыхание, поудобнее взялся за винтовку, выгнал из головы все мысли и спустил курок. Тотчас же Йенси рванул затвор назад и вперед. Вновь прицелился, увидел топочущие ноги, ставшие теперь заметно дальше, и вновь выпустил заряд. Всего он выстрелил четыре раза. Иккра издал звериный вой, как будто сработала сирена охранной сигнализации. Он пошатнулся и опустил одну руку, чтобы поддерживать себя на ходу. Йенси уже вскочил и бежал, как безумный, с криком, по сухой почве в направлении иккра, который теперь обернулся и рычал, обнажая белые зубы, торчащие из зеленовато-черных десен. Его красные свинячьи глазки пылали, злобно уставленные на Йенси и словно говорящие ему "Нука, отними у меня добычу!". Йенси бежал, будто за ним гнались все демоны ада, не говоря уж о Псах Хакима. Он смутно сознавал, что Олан и Джорин следуют за ним. Иккра был ранен в ноги. Он опустил вторую лапу и потер длинную нечесаную шерсть на ноге, а когда поднял ее, пальцы у него были в крови. Зверь издал звук, напоминающий паровозный гудок и полный гнева. Йенси поднял винтовку, готовясь выстрелить, ткнуть стволом или же ударить прикладом. Мордой иккра напоминал гориллу-олигофрена. Сплошь черно-зеленая, щетинистая, с разинутым красным ртом и желто-белыми клыками, с высунутым языком и налитыми кровью свинячьими глазками, морда эта была опущена ниже массивных плеч, играющих мышцами, и выкрикивала визгливые оскорбления бегущему к нему крохотному человеку. Длинные белые ноги Зельды месили воздух, словно конечности безумного велосипедиста. Как бы осознав до некоторой степени, что крохотный человек может иметь какое-то отношение к жалящим предметам, окровавившим ему ноги, иккра пригнулся и принял боевую позу. Он резко сбросил Зельду с плеча, поднял две из четырех верхних лап и атаковал. Йенси остановился, крепко уперев ноги в пыль, и принялся стрелять с такой скоростью, с какой только мог передергивать затвор. Ему удалось выпустить пять зарядов, прежде чем пришлось отскочить в сторону в самый последний момент плавным, скользящим броском. Четвертая рука иккра была повреждена, обожжена и обуглена и теперь неуклюже висела на обломке кости и сухожилиях. Рана, должно быть, причиняла животному невыносимую боль, пока не потеряла чувствительность. А теперь новые пули вонзались ему в грудь, живот, в морду. И все-таки тварь нападала. Огромная рука грохнула Йенси по спине, заставив его растянуться плашмя и вышибив из него дыхание. Йенси выплюнул изо рта пригоршню пыли и приподнялся. Иккра прыгал вверх-вниз, словно на пружинках, по его голому брюху сочились тоненькие струйки крови. Зверь прыгнул на Йенси. Тот откатился в сторону, потеряв винтовку, ухватился за вонючую волосатую ногу, скрестил руки и дернул. Ошеломленный иккра рухнул наземь. Йенси бросился на него, завернул одну лапу вверх и только было попытался ухватиться за нее половчее, как иккра без видимых усилий вырвал у него лапу, а другой попытался его стукнуть. Йенси уклонился от удара на какой-то миллиметр. Он подобрался поближе, ища, как бы ловчее ухватить смрадное тело и думая, что это все равно, что пытаться применить дзю-до против локомотива на полном ходу. Йенси получил сбоку по голове удар такой силы, что мир перед ним тошнотворно закачался. Ему не вынести много подобных ударов нет, поправочка: ему не вынести больше ни одного. Он откатился, увидел, как эти желтовато-белые клыки, сочащиеся слюной, острые, как бритва, промелькнули мимо его лица, и всадил большие пальцы в глаза иккра. Из глазниц плеснула вязкая жижа. Животное нечеловечески взревело. Без малейшего раскаяния, видя неподалеку распростертую фигурку Зельды, Йенси вцепился в уши твари - твердые, плотно забитые густой растительностью - и потянул. Он пинал, бил и колошматил. Слепо шарившая лапища отшвырнула его в сторону, сбив с ног. Собираясь вскочить, словно распрямляющаяся пружина, Йенси услышал крик Олана: "Не двигайся, Ки!" - а потом пятикратный гром "Смит-вессона". Иккра изогнулся, вскинув одну из лап как бы в насмешливом салюте. Потом зверя передернуло и он завалился набок. Йенси даже смотреть не стал на то, что осталось от его головы. Зельда поднялась на четвереньки. - Ну вот... - сказала она. Затем все ее роскошное тело сотрясло с головы до пят. - Я чувствую себя... оскверненной, нечистой... Йенси, смертельно уставший, разбитый, исцарапанный, чуть не разорванный пополам Ки Йенси возразил: - Но ведь это не так, Зельда. С тобой все в порядке. - Конечно! - она встала на ноги, мигая и потирая синяки и царапины. Благодаря вот ему, Олану, который застрелил чудовище. Олан хихикнул. - Я лишь прикончил его, госпожа. Но вот Ки - он напал на него, как тигр! - Что ж, - произнес Ки, подбирая два обломка своего драгоценного "Винчестера" и рассматривая интересную геодезическую кривую, которую представлял собой ствол. - Только когти я сегодня дома забыл, вот и все. - Ох, Ки! - воскликнула Джорин, прижимая руки к груди. Ее собственный пистолет, как с кислой миной приметил Йенси, оставался в кобуре. - Что это, по крайней мере, за тварь? - осведомился Йенси, скорее ради того, чтобы скрыть панику, охватившую его при виде сломанного "Винчестера". - Иккра? - Олан повел их назад, к развалинам башни. Никто не почувствовал охоты отрезать с мертвого зверя что-нибудь в качестве трофея. - Это - ну... иккра. - Это как бы отчасти разумная горилла, - пояснила Джорин, изящно пожимая плечами. - Но с четырьмя руками. Ты заметил поврежденную руку? Олан кивнул. - Я поговорю об этом с Товом Буркой лично. Кто-то выстрелил неточно и оставил иккра живым, но подраненным, и струсил потом рассказать об этом из боязни показаться глупцом. Ну, а таких делишек Охотники Бурки терпеть не могут! Йенси чувствовал легкое головокружение. Черт! Вообще-то, голова кружилась, как на карусели. К тому времени, как они немного оправились, выпили воды и промыли царапины, ссадины и порезы, недавний эпизод всем уже казался кошмарным сном. Когда в конце концов они выступили, Олан отправился с ними, как будто это само собой разумелось, без комментариев. - Дайте только мне рассказать Тову Бурке об этом! - восторгался Олан. - Человек с голыми руками против иккра, врукопашную! Парень, да это же войдет в легенды! Йенси, припомнив знакомые ему россказни о невероятных заварушках, возразил: - Никто тебе не поверит, Олан. Вот увидишь. - Пфе! - фыркнула Джорин. - Да и все равно, - докончил Йенси, - эта чертова тварь была полудохлой. Рука отсохла, вся продырявлена пулями, оглушена прикладом, глаза... Нет, поединок был не из равных. Олан засмеялся коротким, неприятным лающим смехом. - Не будь иккра ранен, Ки, тебя бы сейчас с нами не было. Йенси при этом замечании продрал, как и полагалось, мороз по коже. В полдень на привале они подрепились из припасов Олана и обсудили свои дальнейшие планы. Олан должен был сообщить Тову Бурке, что закончил свою работу по уничтожению останков после охоты. Рану от пули 22-го калибра в своей руке он словно не замечал, и Йенси, вспоминая благословенный гром "Смит-вессона", перекрывший рев иккра, был за это весьма признателен. - Я вижу по вашему оружию и одеяниям, - Олан, кстати, воспринял едва ли не полную наготу девушек со стоическим самообладанием, каковым Йенси не мог не восхищаться, - что вы не сырье для добычи. Думаю, что вот Ки легко мог бы получить у Това Бурки место загонщика. Что до вас, дамы... - Мы ищем дорогу домой, Олан, вот и все. - Да, и я иду с ними, - решительно прибавил Йенси. - Извиняюсь. В недавнее время в Джундагае стали случаться странные вещи. Диковинные создания, знахари, бормочущие невнятные пророчества, таинственные исчезновения, кометы в небе по ночам. Мне не помешал бы надежный товарищ. Йенси подумал: "На меня не рассчитывай, приятель". Но, поскольку этот человек был им ранен в руку, а потом спас ему жизнь, вслух он говорить ничего не стал. - Хотя, - продолжал Олан, задумчиво кривя обросшие бородой губы, - я и не могу понять, отчего ты не воспользовался против иккра ножом. - Э? - переспросил Йенси, и его рука легла на рукоятку принадлежавшего покойному академику ножа, который торчал у него из-за пояса. - Пожалуй, я просто не из поклонников "холодной стали". Хотя было время, я упражнялся со штыком. После полуденного привала, Йенси, с состраданием посмотрев на остатки тапочек Джорин, настоял, чтобы она разделила с Зельдой седло ездового животного. До тех пор Йенси не обращал особого внимания на скакуна Олана. В конце концов, с него и так уже хватало всяких ужасов и чудес. Теперь, когда Джорин взобралась в седло позади Зельды, а Олан зашагал впереди, Йенси взглянул на животное повнимательней. Оно оказалось четвероногим - уже облегчение. Но вот облик его, хотя и напоминающий в целом зебру, имел в себе слишком много кошачьего, чтобы его носитель был чистым травоядным. Голова, большая и с умной мордой, имела маленькую аккуратную пасть и два темно-синих глаза, необыкновенно блестящих и смышленых. Тело животного покрывал длинный и шелковистый желтый мех очень тонкого волоса. Оно двигалось изящной рысью, помахивая на бегу хвостом, завершавшимся великолепной кисточкой. Олан назвал животное - "куорн". Небольшое, с мощной мускулатурой, оно выглядело быстроногим, но, может быть, не особенно хорошо переносящим грузы. Впрочем, Олан ничего не возразил против того, чтобы девушки ехали вместе. Пока Олан шел впереди, Йенси и девушки могли поговорить. - Это, собственно, единственный недостаток новейших переводчиков "Марк Пять Звезда", - заметила Зельда, уже вполне оправившаяся. - Они отлично помогают тебе говорить и понимать на чужих наречиях, но это значит, что тебя понимают, даже когда ты не особенно этого хочешь. - Все-таки я рада, что наши академики их получили, - возразила Джорин, зевая. - Многие Проводники и почти все люди с барки носят только старенькие "Марк Четыре", а они настоящее старье. - Не так-то легко графине доставать самые последние модели. Ее влияния только-только хватает, чтобы получать то, что она имеет. Йенси вдруг спросил: - На что похож твой мир, Джорин? - Ах, Кивастрия - чудесное место! По крайней мере, там, откуда я родом. У нас, конечно, есть и пустынные места вроде вот этого, но мой дом... моя мама умерла и я управляю хозяйством моего отца. У нас уже больше пяти миллионов овец. Наша шерсть - самая тонкая из всех. Я смотрю за домом, командую слугами и все организую, - она вздохнула. - А еще я раз в месяц ходила в наш местный рыночный городок - как же мне недостает этих встреч! - И что же тогда случилось? - спросил Йенси с ехидным предвкушением. Джорин ответила ему укоризненным взглядом своих синих глаз. - Мы культурный народ, Ки. Мы пели новые песни, слушали самые последние стихи, устраивали вечеринки и танцевали ночь напролет под желтой луной. О, как мне недостает вечеринок! - Должно быть, это очень богатый мир, чтобы такое количество овец содержать в одном поместье. - О да! Мой отец в этом сезоне должен был попасть в Совет. Я предвкушала, как буду его первой дамой на балах и приемах, а теперь, теперь... - А мой мир, - сказала Зельда, не оборачиваясь, явно стараясь отвлечь Джорин от мыслей об их теперешнем положении, - совершенно другой. Наш мир неласков. Мы вырывали свою цивилизованность у враждебного и дикого окружения. Мы рыли колодцы, прокладывали реки, строили мосты и плотины, возводили города там, где была раньше только пустыня. Мы заставляли песок цвести. И мы - гордый народ. Наша армия не была ни разу разбита. Я инструктор по ведению военных действий с использованием брони... - Браво, Зельда! - воскликнул Йенси с насмешкой, искренней лишь отчасти. Неудивительно, что бедная девочка такая, какая есть. - Я испытывала нашу последнюю двухсотмиллиметровую винтовку без отдачи - это если воспользоваться вашими земными терминами - когда в пустыне опустился летучий овал и меня схватили неизвестные. Потом выяснилось, что это матросы графини. Меня отвезли в рабство в Ируниум, пока не выяснилось, что я скрытая... то есть, что во мне скрыт талант переправлять людей через Измерения. Меня отправили в принадлежащую графине Академию Науки Врат. Это время не назовешь счастливым. Там я встретилась с Джорин. - А я, - сказала Джорин, подавляя всхлип, - отдыхала на пляже, когда подплыла небольшая лодка и сетью поймала меня в воде, а потом отвезла в Ируниум. Это было ужасно! Рассказы девушек вынудили Йенси задуматься, не могут ли многие загадочные исчезновения на его родной Земле иметь сходные же гнусные объяснения. Тяжесть пальто, разбитая винтовка в своем чехле и собственная свинцовая усталость начинали сказываться на Йенси. Олан шагал, будто ноги у него были железными. Наконец второй глава загонщиков остановился и, подождав, пока они поравняются с ним, сказал: - Или мы разобьем лагерь здесь, или же дойдем до деревни Эзероун. Если мы выберем второе, то придется идти после захода солнца и до того, как подымится первая луна. Йенси навострил уши. Лун, выходит, несколько? - О, давайте остановимся здесь! - выпалила единым духом Джорин. - Я не боюсь идти в темноте, - сказала Зельда, вновь проявляя свою армейскую несгибаемость, разбереженную к тому же воспоминаниями. Необходимо настоящее убежище... Джорин накинулась на нее: - О, Зельда! Подумай о Ки и Олане! Ки едва на ногах держится, а Олан ведь ранен. Олан поднял голову и в густой бороде его блеснула улыбка. - Всего лишь царапина, госпожа. Почти всю силу выстрела поглотил рукав кольчуги. Джорин соскользнула с куорна, завлекательно мелькнув белыми бедрами из-под задравшейся серебристой ткани. - Мы разбиваем лагерь здесь. Ки не может больше идти, а я хочу взглянуть, Олан, на эту твою царапину. Остальные трое были вынуждены сдаться перед этим неожиданным проявлением организаторских способностей Джорин. Разговор о доме явно возродил ее прежнее умение пресекать беспорядки в стаде. Ки слабо улыбнулся. Они с Оланом - и овцы, двое и пять миллионов! Для ночлега нашли укромную лощинку и вскоре горел костер и вода кипела, на камнях выпекались кексы с сильным и сладким запахом, а по кругу передавали чашки с тем, в чем Йенси едва мог признать кофе, горячее, крепкое и пришедшееся необыкновенно кстати. - Вот так-то лучше! - заметил Ки Йенси, откидываясь на камень и с удовольствием прихлебывая из чашки. Запах горячих кексов бил в ноздри. - Расскажи нам про Това Бурку, - попросила Зельда и улыбнулась с профессиональной заинтересованностью. - И про Охотников Джундагая. Между двумя глотками, Олан поведал требуемое. Охотники, как оказалось, устраивали в пустыне и среди варваров сафари для обитателей здешних цивилизованных городов и замков. Они предоставляли самое лучшее снаряжение, новейшее огнестрельное оружие, оборудование для лагеря, новые телескопические прицелы, новейшие 16-миллиметровые камеры, луки и стрелы, полевые бинокли... - А на кого охота? - спросила Зельда, жующая горячий кекс. Олан взмахнул руками. - Иккра вы уже видели. В этом мире попадаются странные животные, каких никто никогда нигде не встречал - может, они изошли из злого царства Фазжа по ту сторону смерти - и великолепные трофеи вроде быко-питона, загрида и куэмлаха. И еще есть к тому же... - Олан умолк, наклонил голову и прислушался. Солнце село и огонь разбрасывал по его лицу красные красноватые отблески, а в глазах зажигал маленькие звездочки. Вся поза Олана выдавала мгновенную сосредоточенность. Девушки замерли. Йенси потянулся было за винтовкой и тотчас остановился. Прежде, чем он успел сделать еще что-либо, в лощинку спрыгнула дюжина темных фигур, безумно вопивших и размахивавших оружием.