– Обалдеть, это же «Утонченный соблазн»! – Следователь ткнул пальцем в темно-лиловый лифчик. – Мне жена в этом году на двадцать третье подарила.
Я непонимающе нахмурилась. Вроде бы на эту дату приходилась пора подарков для мужчин?
– Наверное, тебе очень понравился. Раз название запомнил.
– Да мне как эсэмэска с выпиской из банка пришла, так и запомнил. Навечно. Вместе с ценой, – фыркнул Геннадий.
Я просматривала четвертый ящик, когда среди нижнего белья обнаружилась голографическая рамка. Пусть я не представляла, сколько стоило белье покойной, зато точно знала цену устройства, которому пророчили смену привычных бумажных альбомов.
– Ген, смотри. Вот черт, тут пароль стоит, – расстроилась я, поскольку загрузить фоторамку не удалось.
– Попробуй тот же код, что и на двери.
Я ввела цифры, к моему удивлению, они подошли.
– Вот видишь, некоторые предпочитают не заморачиваться.
Войдя в список файлов, запустила воспроизведение фоторяда. На плоском экране появилось объемное изображение. Если под внешней мягкостью Морган Вейн проблескивала сталь, то Анастасия была воплощением женственности и грации. С такой внешностью она имела бы успех у мужчин и без природного магнетизма, присущего фейри. Я собиралась остановить просмотр фотографий, когда новый снимок, возникший на экране, заставил меня судорожно вздохнуть.
Геннадий тут же подошел ко мне. Оценив находку, он сам выключил воспроизведение.
– Отдай! – Я выхватила фоторамку и устремилась к двери. – Мне нужно убедиться.
Уже спускаясь по лестнице, я знала, что Молчунову не придется встречаться с вахтершей для составления фоторобота бывшего дружка убитой.
Геннадий приготовился отчитаться об уликах, обнаруженных в квартире жертвы, но я не дала ему и рта раскрыть. Я излагала факты сухо, сжато, отстраненно, точно доклад официальный читала. При иных обстоятельствах только бы порадовалась проявлению собственного профессионализма, но в тот момент хотелось как можно быстрее разделаться с формальностями и покинуть кабинет Юдина.
– Вахтерша опознала мужчину, с которым жертва встречалась за некоторое время до смерти.
– Три месяца назад.
– Могу предположить, что… Что? – Я растерянно захлопала глазами. – Откуда у тебя такая информация?
Филипп потер подбородок с видом человека, знающего какую-то тайну, и наконец указал на экран, висящий на стене.
В следующие пятнадцать минут я и Геннадий лицезрели запись допроса Демиана Норда. Из «Лагуны» деймонар направился прямиком в УПИР, чтобы рассказать капитану о связи с покойной. Я сцепила руки в замок и прижала к животу, но пальцы все равно подрагивали от едва сдерживаемой ярости.
Да за кого Норд меня вообще держит?!
– Я уже проверил показания. На момент убийства у него железное алиби, – сообщил Юдин, когда запись допроса остановилась.
«Железобетонное… – мысленно усмехнулась я. Такое же, как и нервы. Вот какой задницей надо быть, чтобы полчаса угощать меня мороженым и не сообщить, что встречался с убитой!? Он же знал, что я все равно выясню правду…»
– Норд должен был увидеться с Анастасией в клубе? – выдавила я из себя, не узнавая собственный голос, до того хрипло он прозвучал.
– Нет, он не назначал ей свидания. И понятия не имеет, с кем она собиралась поужинать.
– Понятно.
– Можешь идти. Хорошая работа.
Я поднялась и вышла из кабинета. В общем зале задерживаться не стала, махнув ребятам на прощание, поспешила к выходу из управления. Уже в машине до меня дошло, что Юдин отпустил только меня. Вероятно, решил уточнить у Геннадия кое-какие детали. Меня спровадил, а его оставил. Проклятье! Выходит, я не настолько хорошо владела собой, как полагала.
Глава 5
Я знала, что разговора с Нордом не избежать, но все равно вид припаркованного перед домом тёмно-зелёного джипа заставил меня слегка вздрогнуть. Внутренний голос малодушно предложил проехать мимо. Я велела ему заткнуться и не подавать дурацких идей. Таких же глупых, как и моя самонадеянность. И как я могла подумать, что Демиан не узнает о подлянке Аркадия Миронова?
Заглушив мотор, я ещё секунд десять набиралась храбрости. Норд не делал попыток приблизиться. Он даже голову в мою сторону не повернул! Вместо этого он с невозмутимым видом изучал что-то в компьютере. Небось тоже решил играть в несведущую невинность до конца.