Да. Пожалуй, Артур просто решил помочь попавшему в крепкий переплет бедолаге, которого обвели вокруг пальца, выставили посреди поля гигантской мишенью, вынудили выполнять задание невероятной, на грани человеческих возможностей, сложности и, по сути, обрекли на… Здесь Артур на секунду задумался, заставил кота пройтись на задних лапах и перекувыркнуться в воздухе, но нет, никаких сомнений быть не могло — и обрекли на смерть.
— Ты ведь во всех этих фокусах шаришь, да? — Красавчик сглотнул. — Скажи, что они делают? Про Бабочку я уже сообразил. А остальные? Скажи, Ходуля, чего мне еще ждать… Гусеница, к примеру? На кой ей сдалась эта Гусеница? А?
— Гусеница… — Артур поморщился, вспомнив, где и когда он последний раз слышал про этот предмет. — Как бы поточнее? Это копилка времени… Предлагает владельцу молодость взамен на жизнь. Хочешь стать моложе на год — пожалуйста. И ровно год спишут с твоего личного счета в депозитарии госпожи Смерти… Эти уже безымянные годы будут Гусеницей тщательно заморожены. А теперь туш! Раз в полсотни лет Гусеница возвращает все накопленное одним махом. Тот, кому повезет, срывает банк. Понимаете, Баркер? Если пользоваться этой Вещью осторожно и с умом, то получаешь бессмертие. Или долгую… очень долгую жизнь.
Баркер икнул и с огорчением потряс пустой бутылкой. Ему сейчас не помешало бы подкрепиться.
— Боже! Генри! — расхохотался Артур, поймав жадный, какой-то даже затравленно-жадный взгляд Красавчика. — Не вздумайте! Понятия не имею, кто сейчас владелец Гусеницы, но с такими вещами добровольно не расстаются. А насильно отобранную — ее можно разве что как заколку для галстука использовать. Вам нужна заколка для галстука стоимостью в жизнь вашего брата Стивена?
— Да я бы и так не стал бы! Еще связываться! Тьфу! Бес попутал! Тьфу! — пришел в себя Баркер и разозлился не на шутку. — Бессмертие! Вот чертовы финтифлюшки…
— Что еще? Спрашивайте. И давайте возьмем еще выпивки.
— Верно мыслишь, Ходуля! Хоть и англичанин.
***
Генри с Артуром пили коньяк. Много коньяка. Чертовски много. Так много, что стюард уже начал беспокоиться, хватит ли запасов до Константинополя. Баркер спрашивал — Уинсли отвечал. Чем дольше длился диалог, тем обрывочнее и непонятнее он становился.
— Орел?
— Убеждая, побеждать! Все тебя слушают, раскрыв рты, и слушаются! Генри, а ведь много раскрытых ртов — это же рай для дантиста.
— Дельфин?
— У вас есть друг-капитан? А лоцман? А боцман? Плыви себе плыви… Дельфин — моряцкая побрякушка, нам, сухопутным, ни к чему. Генри, вы слыхали этот блюз Беше? Он про дельфинов. Трам… пара-ра-рам… Там-там… Синкопа! Тара-ра-ам. Пам… Прелестно! Плыви себе плыви, крошка. Так, что там дальше у вас?
— Морж?
— О! Это интересная штука! Однажды я даже держал ее в руках. Вы любите мороженое, Генри? Я обожаю! Обожаю мороженое. Моя бывшая невеста леди Сесилия предпочитает шербет! Морж полезен при изготовлении мороженого и шербета! Все вокруг становится ледяным. Очень! Очень полезная вещь! Давайте я познакомлю вас с Сесилией… Никому не отдавайте Моржа, Генри, кроме нее. Хотя ей он, наверное, ни к чему, она ведь сама как Морж… Холодная и с такими страшными зубами, фы-ы‑ыр-фы-ы‑ыр… Хорошо, что я на ней не женился… Еще коньяку?
Пожилая леди, совершающая променад по вагонам — в ее возрасте полезно совершать променады, это разминает суставы и предотвращает застой крови в конечностях, — проходя мимо купе Баркера, выронила из своей корзины для вязания что-то настолько мелкое, что ей пришлось минуты три шарить по ковру в поисках потери.
— К вашим услугам, мадам! — Стюард искренне расстроился, что отлучился по своим делам и не смог немедленно броситься леди на подмогу. — Что точно вы уронили?
— Ах, пустяки, дружочек. Не так уж я и беспомощна. Вот. — Леди продемонстрировала стюарду крошечную бельевую пуговицу, горделиво вернула ее на место в корзину и прошествовала дальше. В глазах у нее играли хитрые чертики. Играли, между прочим, во что-то очень азартное.
— Ж‑ж‑жу-жужелица? Что это за тварь? Зачем? Куда? — Баркер вцепился зубами в круассан, с утра уже изрядно зачерствевший, зарычал и начал трясти головой, изображая хищника, терзающего добычу.