— Да. Бессмысленное занятие — строить планы… — засмеялся Артур. — Но, как говорил один мой давний знакомый, «случайностей не быва…». Алекс! Вот теперь мы действительно уже на месте? И, кажется, я заслужил похвалу.
Майор Уинсли не без гордости зачитал вслух сделанную кириллицей надпись. Те уроки русского, что Артур вытребовал у подпоручика, пока они плыли из Константинополя, не прошли даром.
***
В угловой кабинет их проводил молчаливый татарин, военную выправку которого не смогли скрыть ни мешковатые штаны, ни неряшливая блуза с накладными заплатами на локтях. Сгорбившийся за конторским большим столом мужчина отпустил провожатого и, не ответив на приветствие майора, движением подбородка пригласил того сесть.
— Майор. Подпоручик. Я жду вас здесь уже десять минут.
— Простите, ваше…? — Подпоручик осекся, поймав едва заметный запрещающий жест ладонью. Замолчал.
Коренастого сложения, почти бедно, но опрятно одетый человек, сидящий напротив Артура, выглядел нездоровым. Говорил он тихо, отрывисто, часто кашлял. Французский его был хорош, но после пары общих реплик разговор велся на русском, и Чадову пришлось взять на себя роль переводчика. Артур внимательно слушал, но еще внимательнее смотрел на собеседника — и не мог отделаться от мысли, что перед ним его дед. И неважно, что этот русский был низкорослым, бородатым и измученным до синевы усталостью и хворью. Но в голосе его звенела такая же, как у старого Уинсли, стальная воля, такая же ледяная уверенность в собственной правоте… словно он не человек вовсе, а безупречный механизм.
— Вам все ясно, майор?
— Так точно, сэр! — То, что этот «механический монстр» старше по званию, сомнений не вызывало.
— Я слыхал от здешних Хранителей, что по вашей вине, майор, что-то такое неприятное произошло лет десять назад… Какой-то очень серьезный промах? Генерал Милн поручился, но мне хотелось самому на вас взглянуть, чтобы понять — еще раз подобного не произойдет. Слишком многое я поставил на карту.
Артур вздрогнул. Едва удержался от неприязненной гримасы. Кажется, про Бабочку не знал лишь ленивый.
— И что же вы увидели, сэр?
— Джокер… — Пальцы его непроизвольно шевельнулись, словно оттолкнули что-то прочь. Так игрок, пасуя, отодвигает от себя неудачные карты. Закашлявшись, он потянулся к стоящему на столе графину, взял его, наклонил над стаканом и, обнаружив, что графин совершенно пустой, зачем-то поставил его на пол возле себя. — Выбора нет. Времени нет… Когда вы намерены выдвигаться?
— Немедленно, сэр.
— Да… Так хорошо. Будьте осторожнее. Не хочу сказать, что кому-то из своего штаба не доверяю… Но… Будьте осторожнее.
Он встал и вышел, не подав на прощание руки. И это тоже так было похоже на деда. Произошедшее не имело ничего общего с невежливостью или высокомерием, но всего лишь означало, что разговор окончен и дальше от Артура ждут безошибочных действий.
— Ведь это…? — Артур обернулся к подпоручику.
— Ага. Он самый. Деникин Антон Иванович. Сухарь и зануда ужасный. Но честен, конечно, до скрипа. И бескорыстен, как Дон Кихот. Артур, я вот гляжу на нашу с вами легенду, так это же черт знает что такое! И смех и грех! Вы только послушайте!
Ничего неожиданного Артур не услышал, но до последнего надеялся, что хотя бы по занятой белыми территории получится проехать под своим именем и с относительным комфортом, пользуясь привилегиями офицера союзнических войск. Увы. Приказы не обсуждают, поэтому Артур печалился внутри, однако лицо его выражало внимание, почтение и согласие с каждым словом. «Документы, оружие, деньги — все здесь. Сами мы из Москвы. Челядинцы графини Бутеневой. Берейтор и конюх», — подпоручик едва сдержал смешок, но справился с собой и замолчал, поджидая, пока Артур переварит услышанное. «Графинюшка наша матушка умотала в Турцию, мы же, поиздержавшись и не найдя работы, решили, что пора возвращаться в Москву… Вы мобилизации не подлежите, а я — ваш племянник. Едва доставлю вас домой, бегом побегу записываться в красную конницу. Кстати, вам, майор, выбирать — немы ли вы с рождения, оттого что вас контузило на фронте или неудачно упали с лошади. Я бы выбрал лошадь… Лошадка Му-му.