— Валяй! У тебя десять минут. Присев на край кровати, Красавчик бросил взгляд на часы. До рассвета оставалось совсем немного.
Давным-давно, во времена рыцарей, прекрасных дам и злых драконов…
На самом деле, ни о каких рыцарях и драконах речи не велось, хотя зашел мальчишка уж очень издалека. Начал с того, что еще черт-те знает когда кое-какие чересчур возомнившие о себе умники взяли, да и назначили сами себя главными по предметам. Любопытно, что серьезных причин у них для этого не имелось, разве что ребятки умели читать, что по тем временам считалось чуть ли не чудом, имели доступ к монастырским библиотекам и немного сообразительности. Ну и попались им на глаза интересные записи про «чудесные вещицы». А потом и сами «вещицы». Вот умники и постановили, что они вправе решать, как этим добром распоряжаться. Вещей было — кот наплакал, толку от них было чуть… но идея! Идея управлять миром, распределяя предметы «правильным образом», показалась господам Хранителям (так они себя окрестили) весьма привлекательной. Ну а что? Многим кажется, что лишь они понимают, как должно выглядеть всеобщее счастье. (К примеру, Ма любила за ужином, наливая себе бурбона, напомнить детишкам, что они — безмозглые хорьки, никто за их жизнь не даст ни цента, и лишь она — их дорогая мамочка — точно знает, как лучше.)
Вскоре, однако, выяснилось, что предметов вокруг гораздо больше, чем могут себе представить Хранители, и что не все из них безопасны и годятся лишь для того, чтобы зимним вечерком развести в камине огонь. Тут бы господам опомниться, понять, что человечество, в общем-то, прекрасно до этого обходилось без них, и заняться чем-нибудь приятным, например, разведением фиалок. Да вот только сохранять мировой порядок — хобби куда более захватывающее. Открывает гораздо больше простора фантазиям и амбициям. Тут тебе и тайные ложи, что прячутся под прикрытием существующих мистических орденов. Тут тебе и ритуалы, и секретный кодекс, за нарушение которого, разумеется, полагается смерть. А как же иначе? Если ты подписался вершить судьбы мира, то будь добр — соответствуй. Будь суров, аскетичен и немногословен. Квадратный или треугольный фартук, шелковый балахон и колпак с прорезями прилагаются. Такие веселенькие хобби подобны чуме. Поэтому довольно скоро ложи Хранителей появились повсюду. Были установлены ландмарки, в пределах которых группы местных Хранителей осуществляли «контроль над человеческим счастьем», и вот уже Хранители от Владычицы Морей не лезли на территорию Речи Посполитой, а Австро-Венгерская ложа могла лишь рекомендовать шведам, как тем лучше распорядиться своими предметами.
Сами Хранители «благородно» предметами не пользовались… А зачем? Чтобы вспахать целину, вовсе не обязательно самому идти за плугом — достаточно правильно распределить «инвентарь». Зато они вели скрупулезные записи, следили за тем, чтобы предметы не доставались людям, на мудрый «хранительский» взгляд, недостойным или неспособным воспользоваться ими должным образом и в полную силу. При необходимости изымали и перераспределяли. При острой необходимости прятали до подходящего случая. Хранители пытались вычислить закономерности взаимодействия предметов, определить наилучших владельцев и составить цепочки оптимального «предметонаследия». Происхождение «волшебных» вещей беспокоило их не меньше, но тут версий было столько, что во избежание путаницы вопрос постановили раз и навсегда закрыть. Вообще, дискуссии внутри лож не прекращались и порой бывали весьма жаркими. Каждая ложа, а внутри ложи и каждый Хранитель имел уникальную точку зрения на то, как наилучшим образом следует хранить.
Но все же, несмотря на чудовищные разногласия, долгое время это была одна организация, со своими законами и Кодексом чести и с единой, довольно немудреной идеей сохранения мировой гармонии. Хотя, что бы там кто ни заявлял, мол «Хранители вне политики» и «для Хранителя не существует границ», в первую очередь всегда рассматривались интересы собственных территорий. Своя рубашка, как говорится…
Шли годы.
Невозможно вычислить даже приблизительно, когда от единого ордена осталось лишь название и бессмысленный свод правил. Нет. Все еще съезжались на ежегодный совет главные магистры тайных лож, все еще зажигались свечи, надевались фартуки и балахоны, все еще шла тайная переписка и обмен сведениями. Вот только сведения эти были либо давно просроченными, либо насквозь лживыми, а переписка становилась все больше похожа на переписку давно уже опостылевших друг другу любовников — за осторожными словами скрывались обиды и взаимные обвинения. Внутри лож тоже начался раскол. Молодые магистры собирали вокруг себя сторонников, организовывали собственные ложи, исчезали, прихватив с собой архивы. Информация о предметах начала просачиваться наружу. Ее обменивали, ею торговали, при помощи нее шантажировали и подкупали. В дела, которые прежде считались доступными лишь избранным, стало вмешиваться правительство. Слишком много алчных и тщеславных людей получило доступ к данным о предметах и к самим предметам. К началу двадцатого века европейских лож, как таковых, не осталось, а самих Хранителей можно было пересчитать по пальцам. Почти все из них были так или иначе замазаны в политике, а те Хранители, что все еще оставались верными идеям ордена, вызывали у остальных в лучшем случае недоумение.