— Чем круче, тем лучше, — проговорил Дэйн. — Там засаду не устроишь. Никто ни сверху, ни снизу не сумеет подкрасться к нам незамеченным.
Яркое солнце освещало разрушенные стены и покинутые здания, и ни единого живого существа, кроме троих измученных пленников, не было на скалистом утесе, на котором стоял город.
«Вчера вечером мы прикончили никак не меньше четырех тварей. Интересно, многие ли из тех, кому довелось стать дичью, могли похвастаться такими успехами? — подумал Дэйн. — А всего мы угробили уже шесть тварей… Но это не цена за жизнь Райэнны! Однако хоть чего-то мы достигли?
В последней охоте принимало участие сорок семь охотников и семьдесят четыре создания, именуемых дичью. Погибло девятнадцать охотников, а из дичи уцелел лишь один человек-паук.
У нас дела пока что не так уж и плохи. Думаю, они не пожалеют о том, что выложили за нас свои денежки».
Тут Дэйн подумал, что в эпоху Вселенского универсального разума у варвара с планеты, история которой — непрекращающаяся цепь больших и малых войн всех со всеми, — больше шансов выжить. Охотники желали честной схватки, а не массовой резни. Но существа, способные принимать любые формы… Разве это честная драка? Ничего, ребятам придется попотеть, чтобы причислить к своим трофеям дичь, которая не уступает им в ярости и неистовстве…
Может быть, несколько сотен лет назад во вселенной было больше настоящих воинов? Сейчас к таковым можно отнести, пожалуй, только мехаров, «пауков», ну и некоторых еще. Без Дэйна и Даллит, и Райэнна, вероятно, оказались бы в числе первых жертв. Он поступил правильно, сколотив отряд. Черт! А с другой стороны, не развей он, Марш, столь бурной деятельности, все его товарищи, да и сам он преспокойненько отправились бы на рынок Горбала, и тогда Даллит имела бы шанс тихо и спокойно дожить свою жизнь…
«Наверное, это было бы лучшим выходом. Для нас всех. Но что сделано, то сделано».
У подножия горы лежали, разбросанные тут и там, огромные валуны, показавшиеся Маршу похожими на головы гигантов. Дэйн дал команду сохранять бдительность: место, в котором они находились, как нельзя лучше подходило для нападения. Он обернулся, бросив взгляд на руины города. Райэнна хотела порыться в развалинах, а теперь лежит где-то среди них, уснув вечным сном…
Вдруг внимание Дэйна привлекла одинокая фигура. Впереди, в отдалении, стояла маленькая отважная женщина, голову которой окружал ореол огненно-рыжих волос. И скорбь, и сожаление, и боль утраты немедленно покинули Дэйна. Выхватив меч, он ринулся на охотника, принявшего образ Райэнны. Марш бежал, размахивая своим оружием, пока пронзительный крик Даллит не охладил его пыла.
— Дэйн! Нет! Нет! Это Райэнна! Это и правда Райэнна…
Остановиться Марш не мог, а потому заставил себя в последний момент изменить направление бега. Он опустил меч и, повернувшись, с подозрением и недоверием посмотрел на Райэнну.
— Это и в самом деле я, — хриплым голосом проговорила женщина. — Не убивай меня, Дэйн.
Марш немедленно поверил ей. Никогда он еще не слышал, чтобы охотники издавали какие-нибудь звуки, кроме характерных воплей, получив ранение. Подбежавшая Даллит заключила Райэнну в свои объятия.
— Я думала, что мы потеряли тебя, — дрожащим голосом проговорила Даллит, и Райэнна ответила:
— А я думала, что вы ушли еще до полуночи, и надеялась найти вас в какой-нибудь нейтральной зоне…
— Так что случилось? Что же произошло? — спросила Даллит с удивлением и явным облегчением. Все это было слишком уж хорошо, чтобы оказаться правдой… Ответ один — они получили потрясающий, фантастический подарок судьбы! Перед ними стояла Райэнна, вернувшаяся к своим друзьям, когда надежда увидеть ее вновь была уже потеряна.
— Я вам все расскажу, только давайте пойдем, — резонно предложила Райэнна. — Боюсь, что тут в окрестностях шатается слишком много охотников. Да и вообще странное здесь местечко…
Они двинулись по усеянной камнями равнине, миновали расщелину, возле которой дали смертельный бой «пауку». Даллит время от времени оглядывалась, но поводов для беспокойства не было. Все сгорали от нетерпения, желая услышать рассказ о чудесном спасении Райэнны.
— Я забежала внутрь здания, — сказала она. — Один из охотников последовал за мной, я это слышала. Мне хотелось найти удобное место, чтобы сразиться с ним, но там оказалось очень темно, и я ничего не видела. Выхода я тоже не могла найти и лишь углублялась дальше и дальше в темноту. И тогда пришли они… Они.
— Они? Кто такие — они?
— Я не знаю, я не могла толком разглядеть, — проговорила Райэнна, которая выглядела не менее удивленной, чем ее товарищи. — Это были не охотники. Так вот, каким-то необъяснимым образом они дали мне понять, что не причинят мне зла. Потом они принесли еды — дрянь порядочная, плесень какая-то, — но я почувствовала, что могу есть эту пищу, она не вредна для меня. Затем мне промыли раны и наложили чистые повязки, вправили руку, она не была сломана, только вывихнута. Вот, сами посмотрите. — Райэнна показала товарищам свою руку, которая покоилась в темно-красной повязке из кожи, которая по цвету значительно отличалась от одежд дичи. — Там темно, но, насколько я могу судить, под городом — настоящие катакомбы. Этот народ… да, народ, он немногочислен… Думаю, это древние жители города. Может быть, только благодаря их помощи и удается кому-то уцелеть после охоты? Мне показалось, что им не впервой помогать дичи…
Райэнна, очевидно сама донельзя удивленная всем тем, что поведала товарищам, замолчала, но спустя недолгое время заговорила вновь:
— Утром они провели меня через катакомбы ко входу, то есть, я хочу сказать, к выходу, который располагается у подножия горы. Но тех, кто спас меня, я так и не рассмотрела.
После того как женщина завершила свой рассказ, все какое-то время шли молча, обдумывая то, что с ней произошло. Происшествие казалось невероятным. Если охотники знали о существовании подземных жителей, они должны были бы давным-давно перебить этих людей.
Аратак сказал задумчиво:
— На планете-спутнике моей родной планеты тоже существовала цивилизация, представители которой сделали попытку уничтожить нас. Им это практически удалось, но в конце концов они прониклись нашей философией и поняли, что две руки лучше, чем одна. Теперь они — наши братья. Видимо, здесь все зашло гораздо дальше. Все это лишь печальное подтверждение того, что и мой народ мог погибнуть или же людям пришлось бы прятаться, пугаясь собственной тени! Но на нашей стороне была мудрость Божественного Яйца…
Спутники, покинув плато, вновь начали подъем по поросшему кустарником склону холма. Дэйн прикинул, что до ближайшей нейтральной зоны осталось миль шесть, значит, если ничего не случится, ему и его товарищам удастся достичь базы отдыха как раз до захода солнца. Это-то и пугало: охотники предпочитают нападать перед закатом и вряд ли упустят возможность атаковать дичь вблизи нейтральной зоны. Но ничего не поделаешь, все нуждаются в отдыхе и пище. Может быть, если твари атакуют их, им все же удастся продержаться до того момента, когда солнце нырнет за горизонт? Когда же наконец наступит это чертово затмение? Дэйн постарался сосчитать, сколько прошло дней, но понял, что безвозвратно утратил счет времени. Он прикидывал и так и сяк, и каждый раз результат получался разный.
«Так, ночь, которую мы провели в нейтральной зоне… Это было до или после того, как погиб Клифф-Клаймер? С „пауком“ мы сражались на седьмой или на девятый день. Или на восьмой?
Близится вечер, а планеты охотников в небе не видно, значит, она уже почти полная и скоро наступит затмение; но когда точно? В следующую ночь? А если в эту?.. Неужели у нас есть шанс продержаться?..
Сегодня? — подумал Дэйн, вновь начиная бесполезный подсчет. — В первую ночь, которую мы провели здесь, на Красной Луне, я и Даллит были близки… Утром началась охота… Мы провели в городе одну или… две ночи?.. Стоп, стоп, стоп, а та ночь, когда мы переходили вброд реку?..»
Бесполезно, мозг Дэйна, измученный многодневным перенапряжением, совершенно не желал сосредоточиться на отсчете времени. Охота, охота и только охота! Ни о чем больше Марш думать не мог.