Я посмотрела на него с вопросом.
— Но если это был Воплощенный, почему они не закончили работу, пока ты был юным и беспомощным?
— Они не смогли меня отследить, — объяснил он. — После аварии меня отдали приемной семье, детали обо мне изменили и скрыли. А потом из-за моих «проблем» я постоянно менял приемные дома.
Я нежно сжала его ладонь.
— Это было тяжело.
Феникс невесело рассмеялся.
— Скажем так, детство у меня был тяжелым, — признал он, а потом вдруг тепло улыбнулся мне, его лицо было золотым в свете свечи. — Но я всегда знал, что у моей жизни есть великая цель. И с тобой теперь, видя тебя своими глазами, понимая, что я все это время был прав, все эти мучения кажутся оправданными.
Я подумала о своих страданиях в последние дни, как я пыталась убедить себя, что была Первым Предком, и спросила:
— И как ты смирился с тем, что ты — Защитник Души?
— Просто принял это как правду, — спокойно ответил Феникс. — Я родился для этого. Все просто. Это множеству врачей и приемным родителям было сложно принять это. Все они пытались убедить меня, что ты была просто фантазией, иллюзией, — он склонился ко мне, лицо было полным эмоций в свете свечи. — Но это не объясняло, почему у меня были навыки и знания, которых не было у детей моего возраста. И чем старше я становился, тем больше Проблесков и навыков получал. И все ради того, чтобы найти и защищать тебя.
Он сжал мою ладонь сильнее.
— И теперь ты узнала о своей натуре, ты тоже получишь больше знаний и навыков, чтобы выживать и избегать Танаса.
Его слова утешали. Улыбнувшись, я зачерпнула горячий суп. Хоть он был из банки, он был вкуснее всего, что я ела, питал тело и поднимал дух.
— Думаю, правду говорят о курином супе, — сказала я, доедая его.
— Что же? — спросил Феникс.
— Он хорош для души.
30
После ужина Феникс принял душ, пока я убирала следы нашего присутствия в доме. Когда он вышел из ванной, я настояла, что нужно перевязать его спину заново. Когда он снял футболку, мне пришлось подавить шок. Вместе со следами от дроби, его тело было теперь еще и в синяках.
Гнев вспыхнул во мне.
— Те Охотники сильно тебя побили, да? — с горечью сказала я.
— Да, но я сломал одному нос, — он криво улыбнулся. — А ты, — он оглянулся через плечо на меня, — одному устроила жуткую головную боль.
Я робко улыбнулась и ответила:
— Я не смогла остановить другую Охотницу. Прости… плохой из меня боец.
— Что? — воскликнул Феникс с искренним потрясением. — Ты когда-то была сильным воином-самураем. Мне не нужно было даже защищать тебя в той жизни. Ты одолела пятерых ниндзя голыми руками как-то раз. Разбила их, будто они были тряпичными кулаками!
Я подумала о себе в душе, сжавшейся в комок, рыдающей из-за эмоций.
— Да? Это на меня не похоже.
Феникс посмотрел мне в глаза.
— Поверь, Дженна, у тебя боевой дух.
— Может, в той жизни так было, — ответила я, пожав плечами.
Я открыла аптечку и занялась его ранами. Мысль, что я билась, была самураем, казалась далекой от меня сегодня… как и от всех моих воплощений в прошлом. Я могла представить себя медсестрой, фермершей, матросом, даже исследователем. Но опасным воином?
Я закончила бинтовать спину Феникса и хотела сказать ему надевать футболку, когда заметила толстую темную линию под его лопаткой.
— Что это? — спросила я, нежно обводя линию пальцем.
— Родимое пятно, — ответил он.
Я пригляделась к ней в свете свечи.
— Больше похоже на шрам.
Он кивнул.
— Так и есть. Порой жестокая смерть в прошлой жизни оставляет физический след в будущем. Я получил это от отравленной стрелы.
Проблеск с Некалли, падающим в реку, мелькнул перед глазами — его тело с татуировками плавало в воде, безжизненное, стрела торчала из спины, как гарпун. Моя лодка быстро уплывало от извергающегося вулкана и обезумевшего племени воинов тлетл.
Даже сейчас, пока я гладила пальцем след от шрама Некалли, я ощущала боль и горе, какие испытывала, будучи Зианией. Эмоции были сильными, будто это случилось вчера.
Я опустилась слева и заметила еще одно родимое пятно, круглое, как рана от пули. Он был Хиамови, когда его пристрелил шериф в белой шляпе. Это было оттуда?