Дальнейшее наше знакомство с военной базой прошло в абсолютной тишине и в полной темноте… Возможно, оно и к лучшему… Бескрайнее черное небо приобретало темно синий оттенок у самого горизонта и блестело мириадами звезд.
Нас привели в некое подобие бани, где, однако же, не было ни веников, ни парной, ни раскаленных камней, ни пара, а были обычные душевые «соски», как ласково обозвал Алекс душевые головки, приваренные к трубе у потолка, да перегородки, разделявшие огромное помещение на кабинки. Чуть теплая вода стала приятной неожиданностью для каждого из нас. «Баня» разделялась на мужскую и женскую секции. Особый «шарм» всему придавал отблеск пылающих факелов.
До «бани» нам выдали по куску мыла, отдаленно напоминавшего по размеру и цвету хозяйственное, а после, когда мы построились по двое, по комплекту белья и одежды из довольно грубой ткани, кожаную обувь. Само собой разумеется, мы взяли все… Вдруг пригодится.
Когда все уже помылись и почти оделись, мы получили по доброй порции горячего травяного отвара. Приятная и наверняка полезная неожиданность.
— Армия… – Алекс многозначительно хмыкнул, – проходит время, меняются люди, мелькают поколения, но что‑то всегда остается неизменным…
— Да… Это что‑то вроде того, как я однажды, в гостях у подруги, чуть не наступил в туалете на электронную книгу, – я не мог сдержать улыбку.
— Что‑то вроде… – Алекс все глубже и глубже уходил в себя, его голос становился все тише и тише…
И снова мы в том же самом помещении, где были ровно час назад, и снова ничего не происходит… И снова я делаю вид, будто сплю… Гоню от себя мысли, что мы – будто шестерни какой‑то отлаженной годами системы… Все непонятно и неясно, а ожидание неизвестного гнетет…
— Сева Корябин!!! – голос звучал из ниоткуда.
— Я! – один из новобранцев вскочил.
— Подойти к двери! – Сева подошел. – Лицом к стене! Ноги шире плеч! Руки за голову! Вещи перед собой! Шаг влево! Вперед! Смотреть в пол!
Миша и Алекс одновременно присвистнули.
Так произошло поочередно с каждым из новобранцев. Даже с Брониславом. Нас же четверых оставили «на закуску». Каждый из парней получал приказ, каждый подчинялся, каждый следовал указаниям бестелесного голоса, каждый был готов с самого начала стать частью системы…
Когда все новички закончились, к нам вошел человек невысокого роста. Он молча сел и закурил, пристально нас рассматривая…
— У вас есть к нам вопросы? – его взгляд по твердости превосходил сталь. – Есть ли какие‑нибудь пожелания? – В какой‑то момент мне показалось, что передо мной добрый старый полковник белорусского КГБ, пытавшийся высмотреть в душе крупицу ненависти к руководителю страны… Но нет, это был профессионал, это был человек, прошедший войны, человек, способный видеть душу… Я почти ухмыльнулся.
— Мы хотим остаться вместе, – голос и взгляд Алекса едва ли уступали по силе пришельцу из внешнего мира.
— Я посмотрю, что можно сделать.
Ни единой эмоции! Человек, одетый в поношенный кожаный плащ, встал и вышел вон. Мы сидели наедине со своими мыслями – нам оставалось лишь думать, думать, думать… Вариантов было не слишком много, точнее, их не осталось с самого начала, – все они закончились еще в тот миг, когда мы согласились вступить в ряды легиона. Новая система, новые законы, новые порядки и, безусловно, свои правила…
— Здравствуй! – Мих резко встал, широко расставил ноги и раскинул руки. В голосе звучала ирония: «Здравствуй, Легион!»
Прошло еще несколько долгих часов ожидания, прежде чем «голос из ниоткуда» приказал взять вещи и встать с ними у дверей, что мы без промедления и сделали. Вдруг мне показалось, что нас пристально рассматривают, – я почти физически ощутил на себе чей‑то взгляд, хотя никого, кроме нашей четверки да кота, в помещении не было.
Прошло еще минут пять. Наконец старая дверь со скрипом отворилась, и показался наш старый знакомый – отрядник, он хитро подмигнул и взглядом поманил за собой, жестом приказав нам молчать.
Нас ждало некоторое подобие медкомиссии… Три женщины лет пятидесяти, в белых халатах… Все это казалось странным. В основном их интересовали наше телосложение и зубы. Миша даже пошутил насчет коней…
Дальше нас привели в небольшое помещение, заставленное двухъярусными, сваренными из труб и пластин кроватями, застеленными белыми простынями.
Вано повернулся к Тане и Алексу: «Тут будете недели две. Это карантин. Он для того, чтоб подготовить вас к жизни внутри лагеря, к нагрузкам, тренировкам, и, если бы вы были обычными новобранцами, распределить по тренировочным отрядам. Но… Ведь я вам обещал». Иван хитро, я бы сказал, заговорщицки, подмигнул.