Вот и все…
Ни в одном из нескольких последующих строений – никого и ничего. Только груды мусора или, скорее, трухи. Правда, нам повезло, если, конечно, можно считать везением то, что мы нашли покинутый лагерь.
Бегло осматриваем бивуак. Остывшее кострище, сгоревшая тренога из свежесрубленных орешин, на которой, видимо, крепился котелок… Но что нас действительно заинтересовало – это несколько консервных банок явно из‑под тушенки, не покрытых ржой, но зато в толстом слое солидола.
Почти совсем рассвело.
Пора выбираться. Под яркими лучами солнышка мы будем тут, как на ладони.
Так же, как и пришли, тремя группами аккуратно и тихо покидаем руины заброшенного города… Охотники говорят, что стоянка покинута ночью, но «горожан» еще можно догнать. Конечно же, мы пустимся в погоню, но немного позже… Минут через десять–пятнадцать… Надо дождаться проводников – сегодня они в арьергарде.
А пока меня всего трясет. Напряжение ушло, а вместе с ним ушли силы. Начинается дождь. И пусть он спрячет от нас всех и вся, но точно так же и нас скроет от чужих глаз. Если хочешь дольше прожить, то лучше уж дождь, чем ясный солнечный день.
Тянуть нельзя – выдвигаемся. Охотники идут впереди…
Все же интересно, какую роль отвела судьба нашим проводникам, коих вполне успешно заменяют охотники? Иногда во время коротких привалов, когда гудели уставшие ноги, а тело отказывалось повиноваться, я спрашивал себя об этом, да и кое о чем другом, но ответа так и не нашел. Пути Господни неисповедимы – я давно понял, что это самый верный ответ на любой – самый каверзный – вопрос.
Вечереет. Зарево заката скрыто он нас низкими седыми тучами. Сыро и зябко. Наверное, ночью пойдет дождь и будет он холодным и противным. На душе тяжело и тревожно. Я уже сбился со счета – сколько было ночей без огня? А может, забыть про осторожность и разжечь самый–пресамый малюсенький–премаленький костерок – ведь люди, по чьему следу мы шли, вели себя достаточно беззаботно. А еще у них есть или, во всяком случае, судя по пустым банкам, была тушенка. Груз очень ценный, но еще ценнее было бы разузнать, где они ее взяли.
Мечты–мечты… Они такие разные… Но сейчас мне бы просто поесть и выспаться. Выспаться пусть даже просто под ночным звездным небом, на обычной голой земле у небольшого костерка… Но… Вместо этого – порядком надоевший, провонявший потом, сыростью и походной грязью, влажный и холодный плащ, который, кажется, за эти дни прирос ко мне.
Черт, не нацеплять бы клещей, – я вздрогнул от такой неожиданной мысли. Впрочем, как ни странно это звучит, за все время, сколько я в этом мире, ни одного клеща даже не видел. Не сезон или их в этом месте или мире и нет вовсе? Как знать…
Еще одна ночь… Долгая, длинная и холодная. Но даже такой ночью можно найти для себя плюсы: сегодня не моя очередь быть в секрете… Я покрепче обнял автомат и заснул чутким тревожным сном.
Ранним утром, на заре, мы снова двинемся в путь, и мне очень хочется верить, что эта погоня будет короткой и удачной для нас…
Глава 23
Вечером выпала роса, а это значит, что дождя завтра не будет… Хотя… Как знать… Завтра будет завтрашнее… Так говорят…
Я несколько раз просыпался и подолгу не мог заснуть, разглядывая усыпанное бисером ночное небо. Сколько метеоритов – можно загадывать желания, пока не надоест. А как отчетливо виден млечный путь: таким я наблюдал его лишь один раз в детстве, когда вечером шел из школы. Именно тогда он и запал мне в память… Хотя, если не пасмурно, здесь всегда картины такие, что дух захватывает… Слава Богу все человеческие муравейники давно лежат в руинах. Еще лет пятьдесят или сто, и о них даже памяти не останется – зарастут шрамы на теле Матери–Земли…
Как ни странно, но на голой земле в походных условиях я и сплю меньше, и высыпаюсь лучше, нежели на нарах в лагере. И совсем неважно, что сон зачастую бывает слишком чутким, тревожным… И с Мишей, и с Алексом, и с Таней происходило то же самое.
…Утро выдалось весьма прохладным, немного ветреным и, что не могло не порадовать, ясным. Как приятно походить по утренней росе босиком и не просто приятно, а еще и весьма полезно… Она и тело лечит, и силы восстанавливает.
— Как сквозь землю провалились, черти! – Алекс смачно сплюнул. Трудно было с ним не согласиться – уже четвертый час мы продирались сквозь непролазный лес, пытаясь нагнать наших, как мне казалось, заплутавших, охотников.