— А хоть бы и так! Хэдовскую премию на хуторе за год не заработаешь.
И это было правдой.
— Инвесторы всё активнее осваивают новый перспективный сегмент трес-рынка… — интриговал ведущий на телеэкране. — Малолетние и несовершеннолетние тресы, как выгодное долгосрочное вложение, привлекают внимание…
Чьё именно внимание привлекают дети-тресы, Борис не дослушал. Снова открылась дверь. Из кабинета вышел Крыс, сияющий, как начищенный сапог. Неужели и этого взяли? Хреново, если так! Имеющиеся в хэдхантерской группе вакансии сокращались быстрее, чем предполагал Борис. Этак до него дело может и вовсе не дойти.
— Берестов!
Дошло! На этот раз прозвучала-таки его фамилия. Борис вскочил на ноги. Ноги, как ни странно, держали твёрдо. Пока.
Глава 2
— …И вас не смущает, что придётся охотиться на людей?
Вопрос был неожиданным. Подобные вопросы не принято было задавать. Тем более вот так — в лоб. А уж от хэдхантера он ожидал услышать это меньше всего.
Очередное испытание?
— Не смущает, — отчеканил Борис, не отводя глаз от лица собеседника.
Лицо у хэда было спокойное, уверенное, с незапоминающимися чертами и шелушащейся обветренной кожей. Приветливая, но в то же время и холодная, как сталь на морозе, улыбка. Синие, чуть навыкате, глаза. Ранняя седина в волосах. А может быть, и не такая уж ранняя: точно определять возраст по таким лицам непросто.
Командир охотников был невысок и невзрачен. За его неброской внешностью и несуетливыми движениями чувствовалась скрытая сила. Этот человек возглавлял хэдхантерский взвод — не большое, но и не маленькое рейдовое подразделение, состоящее большей частью из отчаянного народца. Таким не всякий сможет управлять.
Взводный сидел за широким столом с облезлой, исцарапанной столешницей. Сильные жилистые руки лежали на раскрытом досье.
«Моё», — сразу понял Борис. Однако виду не подал. Хэдхантер на бумаги не смотрел. Он смотрел на кандидата.
На правом рукаве охотника скалился хэд. Чёрный череп за белой решёткой. Всем известная хэдхантерская эмблема, давшая название и тем, кто её носил. Погон, подобно военным или прочим силовикам, хэды не носили. Охотники, как правило, действовали небольшими мобильными группами и знали своих командиров в лицо. Знаки различия им были просто не нужны.
— Почему, Борис Евгеньевич? — Человек за столом склонил голову к плечу, — Почему вас это не смущает?
— Ну… — Борис терялся всё больше. Он не знал, что отвечать и как отвечать… Не знал, что будет правильно и как будет правильно в данной ситуации, — Речь ведь идёт об отлове неграждан… диких, которые мало отличаются от зверей, и…
— И? — улыбнулся ему уголками рта хэдхантер.
— Ну и о пополнении трудовых ресурсов, без которых… без которых… без которых всё развалится окончательно и бесповоротно.
— Ну, вы же сами знаете… Конечно, не можете не знать.
Борис чувствовал себя преглупо, озвучивая прописные истины — не то чтобы очень старые, но уже успевшие набить оскомину.
Собеседник, чуть прикрыв глаза, кивал со слабой улыбкой. Соглашался? Одобрял? Подбадривал? Или вообще его не слушал?
— Короче, диким одна дорога — в тресы, — отрезал Борис. — А тресы — они ведь…
— Рабы, — неожиданно вставил собеседник. Веки распахнулись.
Синие глаза смотрели на Бориса в упор. Глаза дырявили его насквозь.
— Что? — Борис насторожился. Он был сбит с толку и совершенно не представлял, как следует продолжать этот странный разговор.
— Давайте начистоту, Борис Евгеньевич. Благо нас сейчас никто не слышит.
Никто? Вообще-то поручиться за это Борис не мог. Что мешало охотникам утыкать кабинет жучками?
Но зачем?
Борис недоумевал. Человек, сидевший напротив, говорил слова, которые попросту не положено говорить хэду:
— В стране узаконено старое доброе рабство, хотя об этом и не говорится прямо. И основа этого рабовладельческого строя, построенного на новый лад, не президент, не правительство, не Дума, и даже не трес-торгаши. Основа его — мы, поставщики живого товара. Мы находим товар, и мы везём его на рынок. И по большому счёту именно мы первые ломаем свободного человека, превращая его в раба. Потом-то всё идёт проще и легче…
Борис помалкивал и слушал. Охотник говорил, не отводя от него взгляда. Глаза хэда не моргали.
— Работа хэдхантера — денежная. Потому что грязная. Или наоборот. Грязная, потому что денежная. Что, собственно, не важно.