Скршегула и Крушанка пошли к яме, где хранилось мясо. Хранилище было рядом, всего в нескольких шагах, за старым очагом, а теперь могилой Нианы.
— Что такое? — удивилась Крушанка. — Хвоя вся раскидана!
Девушка заглянула в яму и всплеснула руками. А болтливая Скршегула начала громко причитать, ударяя себя руками по бедрам. Женщины, бросив костер, поспешили к ним. Яма была пуста. Там не осталось ничего, кроме нескольких кусков на самом дне.
— Все мясо исчезло! Ох, ох, ох, ау!
На крики сбежались охотники, они заглядывали в пустую яму. Мужчины покраснели от гнева, стиснули зубы, а потом начали издавать гортанные звуки и возбужденно подпрыгивать.
Сын Мамонта решил осмотреть землю вокруг, прежде чем ее успели затоптать сбежавшиеся охотники. Так и есть — следы широких лап, похожих на медвежьи, только немного поменьше.
— Это росомаха! — сказал Сын Мамонта.
— Росомаха, росомаха! — кричали охотники и женщины, хором проклиная ночного грабителя.
Этот дерзкий хищник ничего не боится. Бывает, что росомахи проникают в хижины к спящим людям и сжирают все съестное. Теперь из-за ловкой росомахи все племя осталось без пищи! Кто сторожил яму этой ночью? Нечего сказать, хороши сторожа — даже не заметили, что разбойник проник в поселок! Пусть виновные отправляются на охоту, и горе им, если они вернутся без добычи!
Двое сторожей нехотя покидают становище. Вслед им несутся насмешки. А вскоре Сын Мамонта, Волчий Коготь, Укмас и еще несколько мужчин, захватив дубовые и ясеневые копья и хорошо наточенные топоры, тоже отправились на охоту. Они не надеются на нерадивых сторожей. Племени нужны новые запасы, иначе ему грозит голод. Ньян с утра сидит перед своей хижиной, не очень интересуясь происходящим вокруг. Наверное, он даже и не слышал, что натворила росомаха.
Перед Ньяном на плоском камне горсть глины, он лепит из нее какую-то фигурку. Уже дважды он разбивал ее о землю, когда ему казалось, что работа не удалась, и вот он принимается за дело в третий раз. Теперь он подмешивает к глине немного муки из растертых костей. Рог зубра, полный воды, воткнут рядом в землю.
Фигурка величиной с ладонь взрослого мужчины имеет формы человека: голову, круглое туловище и ноги по колени. Ньян работает тонкой костью и старательно выравнивает поверхность фигурки, иногда сбрызгивает ее водой. Вот обозначилась грудь, небольшим углублением отмечает он пупок, косые линии на голове — глаза. Фигурка готова.
Подошел Копчем и с интересом посмотрел на фигурку. Ньян вытянул руку, с удовлетворением разглядывая свое творение.
— Мама! — закричал вдруг Копчем.
Он узнал Ниану.
Отец кивнул и понес фигурку к костру. Под горящими ветками он выкопал ямку, очистил ее палкой от угольков и на чистое место положил фигурку. Влажная масса быстро высыхала, над ней поднимался белый пар. Фигурка затвердела и приняла красноватый оттенок.
Скоро она будет совсем готова.
Копчем предложил отцу присмотреть за ней, опасаясь, как бы кто-нибудь случайно не повредил творение Ньяна. Мальчик невольно опять принял на себя обязанности хранителя огня, и верный Огнош тотчас прибежал ему на помощь. Женщины, которым нечего было жарить на костре, занялись другими делами, оставив огонь без присмотра.
Ньян заметил это и стал громко возмущаться. В племени нет порядка, говорил он. Ньян хотел, чтобы его слышали все, кто остался в становище. Так бывает всегда, когда каждый себе хозяин. Нерадивые сторожа оставили племя без мяса. На охоту идут кто хочет и куда хочет. За рыбой не ходят вообще. Запасы шкур плесневеют, их забыли обработать. А корзины для лесных ягод уже давно пусты.
Охотники слушали Ньяна и кивали в знак согласия. Племени нельзя долго оставаться без сильного вождя — это было ясно всем. И он должен быть не только хорошим охотником, но и решительным, твердым человеком, способным подчинить соплеменников собственной воле.
Старый вождь утвердил свою власть, положив на лопатки всех мужчин племени. Но однажды его раздавил раненый мамонт, и в племени не оказалось больше ни одного такого силача. Охотники умели подчиняться только грубой силе. Преимущества разума они не признавали. Племя давно нуждалось в сильном предводителе.
— Ньян, будь вождем! — закричали сразу несколько охотников.
Ньян улыбнулся и отрицательно покачал головой:
— Ньян не может быть вождем. У Ньяна нет жены! Будет жена — станет Ньян вождем!
Все поняли — Ньян не хочет взваливать на себя заботы о племени. К тому же многих охотников не было сейчас в становище. Без них не стоило решать такое серьезное дело.
На том и разошлись. Каждый принялся за какую-нибудь работу: кто исправлял кремневые орудия, кто обжигал копья и заострял их. Завтра предстояла охота.
Ньян пошел к своей хижине и начал наводить в ней порядок. Выбросил из хижины все шкуры — надо проветрить их, некоторые уже покрылись плесенью. Нашел нож из ребра мамонта и начал размахивать им над головой так, что свистел воздух. Потом осмотрел его и решил немного подточить на камне. Присев на траву за хижиной, Ньян острым кремнем начал выбивать на гладкой поверхности ножа черточки и точки, и скоро они превратились в пасущегося зубра. При этом охотник тихонько напевал. Работа спорилась. Женщины, глядя на Ньяна, тоже вынесли шкуры из хижин и разложили их на солнышке. Некоторые принялись украшать свои одежды, они пришивали к кожаным фартукам ракушки и косточки, острым кремневым шилом протыкали шкуру и протаскивали в отверстие гладкую костяную иглу с толстой ниткой-жилой.
Где работают женщины, там всегда звучит песня. Вот и сейчас женщины запели:
— Ханга-а-ха, ха-а!
Копчем принес отцу обожженную в костре фигурку. Все обошлось благополучно, фигурка нигде не потрескалась.
Ньян натер фигурку смесью из сала и золы и подвесил ее в хижине (Эта глиняная статуэтка была найдена при раскопках в 1925 году и известна теперь в науке как Вестоницкая Венера (Венера — богиня красоты в античной мифологии).).
Отныне Ниана постоянно будет с ним, теперь он не одинок.