Выбрать главу

Преследователи остановились. Зубы их застучали от страха. В это время Куолу нагнулся, поднял с земли камень и швырнул с высоты в охотников. Волчья Ноздря бросился ничком на песок и обеими ладонями закрыл голову. Ао и Улла сделали то же. Так лежали они неподвижно, откинув в сторону оружие и уткнувшись лицом в землю.

Некоторое время Куолу еще продолжал кричать. Вдруг он замахал рукой в ту сторону, куда уходили хуммы, и громко рассмеялся, показывая рукой на север. Охотники осторожно подняли головы. Теперь им стало ясно, чему смеялся Куолу. Передовые слонихи вошли в воду и начали переходить реку. На той стороне развернулась обширная песчаная мель. Река в этом месте широка, но мелка. Вода и слонятам доходила только до брюха. Они смело шагали за матерями, и все стадо спокойно переходило вброд. По временам хуммы останавливались, чтобы попить в свое удовольствие и побрызгать из хоботов на спины себе или товарищам чистой водицей. Напившись и пополоскавшись всласть, стадо степенно начало выходить на противоположный берег.

Охотники следили за ними через реку. Хуммы ленивой походкой удалялись в глубь заливных лугов. Они осторожно пробирались между озерками и топкими болотцами, покрытыми зеленой осокой.

За широким простором лугов, далеко на севере, виднелась узкая полоска синего леса. Хуммы тянулись туда.

С каждым шагом их темные тела становились все меньше и меньше, пока они из огромных животных не превратились в вереницу медленно ползущих букашек.

Куолу

Куолу надоело смотреть на удаляющееся стадо. Он перестал смеяться, зевнул и полез в свою землянку. Заметив это, наши охотники также успокоились. Они остановились и стали совещаться: итти ли дальше, или возвращаться домой.

— Сердитый! — сказал Улла и робко поглядел на черную нору, в которой только что скрылся Куолу.

— Лучше домой!

— Плохо домой! — сказал Ао. — Ничего нету!

Он вывернул вверх обе ладони, чтобы показать, как плохо возвращаться с пустыми руками.

— Матерям есть надо! Старикам и детям тоже нужна еда.

— Матери-матерей надо еды! — прибавил Волчья Ноздря.

Надо было возвратиться, чтобы еще больше не рассердить Куолу. Если они пойдут запрещенной дорогой, он может испортить и всякую другую охоту на ближайшие дни. Но нельзя было и думать о доме, пока не будет поймана какая-нибудь крупная добыча. Поэтому они решили итти вперед, по новым местам и притом против ветра: звери чутки, и если до них доносится запах человека, они прячутся и убегают.

Чтобы задобрить страшного Куолу, Улла приложил к губам рупором руки и закричал: Куолу! Куолу! Хуммы ушли! Не надо хуммов! Мы пойдем. Будет добыча, принесем кусок Куолу!..

Из землянки высунулась лохматая голова. Куолу мрачно-махнул рукой, и охотники с облегченным вздохом двинулись дальше.

Почему же так страшен был Куолу? Откуда этот страх перед ним, это трусливое желание задобрить отшельника?

Куолу стали бояться с тех пор, как он здесь поселился. Он был из рода Вурров, т. е. Медведей, поселок которых находился на расстоянии нескольких дней пути, на берегу притока Большой реки. В поселке этом, как и у всех племен, расселившихся по берегам этой реки, строго соблюдались брачные обычаи. Племена жили становищами в курных землянках, крытых коническими или двускатными крышами. В каждом становище ютился отдельный род. Основой рода были женщины-матери. Они были хозяйки землянок. Вместе со своими детьми, подростками и девушками женщины составляли оседлое население поселка. Мужчины-охотники вели полубродячую жизнь. Они то появлялись, то вновь исчезали. По целым дням, иногда по неделям бродили они за добычей и при удаче приносили ее на общее пользование. Все матери считались сестрами. Их дети, т. е. все девушки и юноши, также считались братьями и сестрами. Когда они вырастали, они не могли вступать между собою в брак. Юноши уходили в соседние дружественные становища и там искали себе невест. Почти всегда они оставались жить в поселке своих жен. Они проводили там, по крайней мере, теплое время года, пока продолжалась их короткая семейная жизнь. С наступлением холодов, а то и раньше, возвращались они в становище матерей, чтобы охотиться и добывать пищу для родного поселка. Тут жили они отдельно от незамужних сестер и младших братьев в особой большой землянке, «в мужском доме», куда имели доступ только охотники и старики.

Бывало, правда, что жены уходили с мужьями в поселок их матерей. Но тогда они оставались в нем навсегда, и каждый из родных или неродных братьев их мужей мог стать рано или поздно их супругом.