Охотники приготовились защищаться, но услышали смех и веселые голоса:
— Чернобурые не трогают Красных Лисиц!
Это была встреча людей дружественных селений.
— Что видали хорошего?
— Все хорошо!
— Что видали злого?
— Ничего злого не видали!
Охотники дружественного племени повели соседей к своему лагерю. Неподалеку от берега горел костер. Около него тоже сидели люди. Двое из них поджаривали на вертеле ногу убитого оленя. Более голодные лакомились сырой печенкой и кусками парного мяса. Старшие разбивали камнями очищенные от сухожилий трубчатые кости, чтобы добраться до вкусного костного мозга.
Гости были приглашены участвовать в пире. Это было очень кстати. За едой друзья обменивались новостями. Встреча с мамонтами всех заинтересовала. Сговаривались проследить это стадо для совместной охоты.
— Нет! — сказал самый старший из Чернобурых. — Хуммы уйдут далеко. Пойдут к Большому льду. Хуммы знают: прилетит мошка, будет забиваться им в ноздри. Мошек боятся и хуммы. Теперь они худые. Осенью будут жирные. Пожелтеют березы. Упадут листья. Умрет мошка. Подует холодный ветер. Приползут туманы с Большого льда. Тогда вернутся хуммы. Горбы их будут еще выше, чем теперь. Хуммы придут тем же путем.
Чернобурые будут их сторожить. Они расскажут обо всем Красным Лисицам. Красные Лисицы вместе с Чернобурыми станут ловить горбатых хуммов.
Чернобурые рассказали, как они выследили большое стадо оленей. Они крадутся за ними уже много дней. Когда удастся погнать их к загону, то Красные Лисицы помогут им окружить стадо.
За едой и разговорами незаметно спускалась ночь. Вверху замигали звезды, и лагерь начал готовиться к ночлегу. На всякий случай зажгли четыре костра. Ночевщики расположились на траве. Огонь охранял их сон от зверей и от злых взглядов, которые приносит ветер.
Усталые люди крепко уснули, подложив под голову по охапке мягкой травы и листьев. Только двое сторожевых остались сидеть у костра. Чтобы не уснуть, они тихонько переговаривались между собой. По временам они подкидывали в огонь заготовленные пучки валежника. Долго не спал также художник Ао. Он сидел, охватив руками колени и откинув назад свою красивую голову. Ао прислушивался к затаенным шопотам ночи и следил за мерцанием голубых огней, разбросанных по всему небу.
Утро в поселке Чернобурых
Летняя ночь накрыла темным пологом и поселок Чернобурых, и соседний лес, и всю долину Каменного оврага, где мирно спали люди в своих землянках. Землянки были вырыты недалеко от края оврага и глядели в него темными дырами входов. Ниже выступали каменные глыбы твердых известняков и великолепного мягкого мела.
Еще темнее было в лесу, который поднимался за поляной. Но коротка летняя ночь. Не успели люди отдохнуть от дневных трудов, как на востоке показались слабые отсветы зародившейся зари. Свет перекинулся и на правый высокий берег, у подножья которого, у самой воды, по осыпи тянулись низкие кусты ивняков.
Неожиданно две серые тени выползли из ивняка и замерли на месте. Пока они были неподвижны, их трудно было заметить. Вдруг они двинулись вперед и темными комочками скользнули к самой воде. Теперь их можно было разглядеть более ясно. Это были два пушистых зверька ростом с небольшую собачку. Дымчатая шерстка их летних шкурок как нельзя лучше скрывала их в сумерках ночи. Осмотревшись хорошенько, они припали к воде и начали жадно лакать горячими узенькими язычками. Это были песцы, или полярные лисицы.
Как же могли они очутиться здесь, так далеко от Полярного круга?
В ледниковое время это было в порядке вещей. Полярные лисицы водились и там, где теперь расстилаются черноземные степи, в нынешней Воронежской и соседних с нею областях. А северные олени бродили вплоть до склонов Крымских и Кавказских гор.
Лисички напились, подняли мордочки, навострили ушки и потянули ноздрями воздух. Ветер качнул тонкие лозинки и донес им отдаленный, но терпкий запах человеческих нор. Пахло слегка дымом кострищ, жженою костью, человеческим потом и приятным для песцов ароматом гнилых отбросов.
Песцы жадно проглотили набежавшую слюнку и, осмотревшись еще раз, помчались туда, куда призывал их заманчивый запах. Они летели по берегу плавными скачками, словно пара серых ночных птиц, скользящих бесшумным полетом над самой землей. Возле устья Каменного оврага они остановились и прислушались к журчанию холодного ручейка, протекавшего под сводами еще нерастаявших на дне оврага снежных сугробов.