– От кого? – совсем сбавив ход машины, спросил я и обернулся.
Там в самом деле лежала куча газет и писем. А я даже не заметил, как дневальный всё это мне положил. Сразу бросились в глаза конверты с сургучными печатями. Я через плечо указал пальцем.
– Вон тот, без марок не тронь. А вон тот, с тремя синими, открой и прочти вслух.
– Я не привык чужую почту читать, – немного протянув, ответил Сашка.
– Высочайшим повелением разрешаю, – с усмешкой ответил я.
Мне очень сильно понравилось то правило, которого парень придерживался. Очень честное правило. Хорошее.
Стоило мне высказаться о разрешении, как парень сразу разорвал конверт и зашелестел листом гербовой бумаги.
– Дорогой Евгений Тимофеевич, с радостью сообщаю, что ваше прошение перед лицом Его Светлости одобрено. Ждите посылку послезавтра. Что за посылка?
– Увидишь, тебе понравится, – ответил я, улыбнувшись ещё шире, и добавив ход автомобилю. Ответ из губернского управления тайной канцелярии радовал меня как нельзя хорошо. – Что ещё?
– Да ничего нет. Только газеты.
– Почитай.
– Что?
– А что первое увидишь.
Никитин зашелестел снова. При этом раздался треск слипшейся по краям бумаги.
– Это оно само, – сразу затараторил парень. – Вирусняк, наверное.
– Читай.
– Пять сек. Вот. В Томске совершено покушение на главу полиции, ставшее шестым в череде убийств высокопоставленных чинов по разным городам империи. Неизвестный подбежал к автомобилю и бросил бомбу. От взрыва погибло шесть человек, в том числе два прохожих. Семь человек ранено. Ведутся поиски. К уголовному сыску подключилась жандармерия. А что они хотят? – зачитав статью, спросил парень.
– Кто?
– Ну, эти, террористы.
– Не знаю. Пусть жандармы разбираются. У нас и так дел по горло. Дальше.
– На границе с Австро-Венгрией участились случаи провокаций и расстрела пограничных дозоров Российской Империи. А также на приграничной территории участились случаи массового распространения листовок с призывами против императора. Ситуация накалена до предела, достаточно малейшей искры и будет война. Так. Понятно. Это запад. А восток что? Стычки патрулей Османской Империи с исламским санджаком Зор на границе османской провинции Алеппо, – Сашка что-то ещё долго бормотал под нос, а потом добавил. – Вот не помню толком ничего, но есть что-то очень знакомое, причём не древнее. Словно и не попадал никуда.
Я не ответил, так как перед нами оказалось большое жёлтое здание городской больницы, огороженное кованой решёткой. Фасад был свежевыкрашенным в бежевое, а сбоку виднелись облупившаяся штукатурка и оголившиеся красные кирпичи.
– Приехали, – произнёс я и выключил рубильник батареи.
Мы вышли из автомобиля, причём я забрал письма себе, а остальное распорядился спрятать под сидение. Никто газеты воровать не станет, но и выкладывать их на всеобщее обозрение не стоит. Не нужно наводить беспорядок.
На пороге нас встретил главврач, и мы прошли в его кабинет, миновав пахнущие хлоркой и мылом коридоры. У кабинета уже стояло четыре человека, ожидающих собеседования.
Главврач налил нам в стаканы очень сладкий чай с чабрецом и уселся в кресле, ожидая дальнейшего развития событий. Он был из числа доверенных лиц, и я не имел намерения просить его удалиться. Более того, подсказки опытного человека будут весьма полезны. Сашка сел на стул у самого окна. Он так и таскался с передатчиком, упорно называя его мобилой и сотиком.
– Ну-с, любезные, – проговорил врач, – предлагаю начать.
Я кивнул, закинул ногу на ногу и чинно выставил перед собой трость, уперев нижним концом в поцарапанный паркет и положив на её набалдашник обе ладони. Дверь распахнулась, и в неё вошла женщина лет тридцати пяти, одетая в белое платье с передником и повязкой красного креста.
– Разрешите, – тихо спросила она, едва заметно присев и сделав кивок головой, поглядывая исподлобья то на доктора, то на меня.
Главврач промолчал, но видимо, показал на меня жестом, раз барышня вскоре сосредоточилась на мне. В то же время за спиной чиркнуло спичкой, и по кабинету поплыл запах крепкого табака.
– Я вас слушаю.
– Я прочитала объявление, что требуется сестра.
– Вы читали, что там ещё написано? – спросил я, разглядывая женщину и начиная то разжимать ладони на набалдашнике трости, то сжимать их.
Дамочка мне не понравилась. Я старался доверять своей интуиции, и вот интуиция шептала, что она не подходит, но и отказать без благовидного предлога было неприлично.