В общем, русские дороги доставляли гитлеровцам не меньше хлопот, чем знаменитый климат… Немцы чертыхались: что это за страна! Осенью и весной – дожди и непролазная грязь; зимой – сильный мороз, снега и метели: летом – полчища комаров и невыносимая жара. Особенно доставала болотная мошка: постоянно висела в воздухе и доводила людей до исступления. Солдатам и офицерам, разумеется, выдавали кремы для защиты, но они помогали мало. Можно было еще протирать лицо и руки одеколоном – его запах не нравился мелким кровопийцам, но где его столько взять? Да и стоил он прилично…
Как спасались от зловредных насекомых русские, немцы достоверно не знали, но подозревали, что главным образом – за счет махорки: ее запах неплохо отгонял кровососов. Причем чем вонючей махра, тем легче жилось курящему. Германский табак в этом плане должного эффекта не давал – очень слабый. Русская махорка пользовалась у немецких солдат (и даже офицеров) большим уважением, ее в первую очередь искали в кисетах и карманах убитых красноармейцев.
…От Ладоги до Синявино тянулись сплошные торфяные разработки, местами сильно подтопленные и заболоченные, но пройти по ним, в принципе, было можно. Если, конечно, знать, где и, главное, как. И с помощью чего. Трофим Мишкин показал разведчикам, как делать мокроступы – из гибких ивовых прутьев. Отличная штука! Хорошо держит вес, ноги не проваливаются – надо только поднимать их повыше и не стоять долго на одном месте.
Немцы эти торфяники почти не охраняли, считали, что пройти по ним никак нельзя. Это было на руку разведчикам – шли без остановки. Поверх формы – пятнистые маскхалаты, на головах – плотные капюшоны, в руках – черные трофейные МР-38. По виду – точно как немцы…
К полудню преодолели значительную часть пути, сели передохнуть. День был ветреный и нежаркий – конец августа. Да, это наше северное лето, серое и унылое. Зато комаров стало гораздо меньше, все куда-то попрятались. Видимо, почувствовали перемену погоды. Достали табак, у кого что было, закурили.
– Дождь скоро будет, – уверенно произнес Трофим Мишкин, показывая на небо. – Вон, тучки уже наползают.
– Это хорошо, – кивнул Матвей Прохоров, – немцы носа из своих берлог не высунут. Можно на просеку свернуть, тогда через полтора-два часа будем уже на месте. Посмотрим, что нужно, и сразу же назад. А утром – уже у себя. Считай, за сутки обернулись…
– Опасно, – покачал головой осторожный Василий Зайцев, – по просеке, бывает, немецкие машины ездят. С охраной. Вдруг нарвемся?
– Так мы же как фрицы! – усмехнулся сержант Колядов. – К тому же, мотор слышно издалека, если что, успеем спрятаться. Столько времени сэкономим!
– Гладко было на бумаге, – скептически заметил Зайцев, – помнишь эту пословицу?
– Помню, – кивнул Колядов, – но есть и другая, про тех, кто не рискует.
– Пойдем по просеке, – прервал дискуссию Прохоров, – время нам очень дорого. В штабе ждут наших донесений, надо сообщить о новых танках, если это они… А если что, успеем спрятаться в ельник…
Свернули на просеку, пошли чуть быстрее. Вскоре заморосил мелкий дождик, земля размокла, идти стало труднее – ноги скользили по траве, глина налипала на сапоги, приходилось останавливаться и очищать. Но все равно шли бодро – по просеке раньше вывозили торф на станцию Мга, раскатали хорошо…
Слева, со стороны узкоколейки, периодически доносился шум дрезины – проезжали немцы. Но их не видели – деревья мешали. Да и не хотелось гитлеровцам высовываться из теплых кабин под холодный дождик…
Василий Зайцев шел первым, вдруг остановился и подал знак – внимание, опасность! Бросились влево и вправо, залегли. Василий постоял немного, к чему-то прислушиваясь, а потом махнул рукой – можно! Но пошел медленно, осторожно, готовый в любой момент тоже нырнуть в кусты. Матвей нагнал его, шепотом спросил: «Что там?» Зайцев так же тихо ответил: «Фрицы…»
Прохоров прислушался: действительно, за ближайшим поворотом слышалась чужая речь. Немецкий гортанный говор ни с чем не спутаешь… Что это – патруль? Или пост на дороге? Раньше же не было… Ладно, сейчас разберемся. Взяли правее, пробрались через кусты. Матвей подполз ближе к дороге, осторожно высунулся…
…Посреди просеки, в огромной луже, стоял серый, заляпанный грязью «опель». Возле него топтались двое, судя по форме – водитель-ефрейтор и майор. Последний, очень недовольный, что-то громко высказывал своему подчиненному. Ефрейтор имел весьма виноватый вид, но все же пытался оправдаться: «Герр майор, здесь такие дороги…»