– Маркиз Палейно, в отличие от покойного герцога, светскую жизнь не любил и появлялся при дворе крайне редко. За границу, наоборот, выезжал часто. Так что единственный человек во дворце, обмануть которого самозванцу не удалось бы никак…
– …это племянница, – завершил за Воина Дилан.
Винсент хмуро кивнул.
– Ну, это было бы что-то новенькое в нашей практике. – Похоже, сегодня я приняла на себя функцию адвоката. – Девушка, покрывающая тъёрна? С какой это стати?
– Если бы он пообещал ей что-то сильно ценное? – высказал предположение Дилан.
– Даже в таком случае она должна была бы быть круглой дурой, чтобы связаться с тъёрном, – отрезала я. – А на дуру Селина Палейно не похожа совсем.
– Существует еще один вариант, – нехотя признал Винсент. – Тъёрн мог ее запугать и заставить молчать, к примеру, путем шантажа.
Я скептически поморщилась.
– Надо признать, во всей этой истории есть одна странность, – задумчиво проговорил Дилан. – Сам факт, что Палейно переехал жить во дворец вместе с племянницей. Это совершенно нераспространенная практика. Мать или кормилица – это куда ни шло, но чтобы дядя? Она совершеннолетняя девушка, выходящая замуж. А он, как выясняется, еще и никогда не был большим любителем светской жизни. Что же так внезапно изменилось?
– Все равно версия с шантажом звучит натянуто, – поддержала меня Джен. – Особенно когда речь идет о женщине, приближенной к королю. Ей достаточно шепнуть два слова ему на ушко, и от тъёрна останутся рожки да ножки.
– Если только то, чем он ее шантажирует, как раз и не касается предстоящей свадьбы, – возразил Дилан.
– Мы тычем пальцем в небо, – поморщилась я. – Давайте сойдемся на том, что все возможно, но маловероятно. Кандидатура маркиза не напрасно стоит последней в списке. Предлагаю там ее и оставить. А может быть, даже перенести в конец длинного списка. Сколько там человек? Двадцать три?
– Значит, первыми на очереди – барон, королевский слуга, дворецкий конкурсанток и начальник охраны, – заключил Дилан.
При последних словах я скептически усмехнулась, но повторять свои возражения не стала. Вместо этого заговорила о другом:
– Фаза меняется послезавтра. Ждем или успеем добыть поренью заблаговременно?
Пореньей называлась особая трава, сравнительно редкая, но в наших краях все же встречающаяся. Она была очень соленой на вкус; собственно, в свое время местные жители как раз и использовали ее вместо соли. Но на сегодняшний день пореньи осталось мало, возможно, именно за счет столь активного интереса в сочетании с неумением правильно ее собирать. Морская же соль, напротив, стоила дешево, и было ее в избытке. Так что в пищу поренью употреблять практически перестали. Про нее, можно сказать, и вовсе забыли – все, кроме Охотников. Дело в том, что организм тъёрнов поренью не приемлет. Эта трава, растущая, кстати сказать, главным образом на возвышенностях, и только на участках земли, открытых лунному свету, по неизвестной до конца причине является практически ядом для существ из другого мира. Убить тъёрна с ее помощью нельзя. Однако, съев еду или выпив жидкость, содержащую растертую в порошок поренью, тъёрн начинает задыхаться. Приступ проходит, но он является достаточно заметным для того, чтобы подсыпавший порошок Охотник смог сделать выводы. Формально реакция на поренью не может считаться доказательством принадлежности к другому миру, да и самого тъёрна подобной проверкой можно спугнуть. Однако в ряде случаев использование этой травы тем не менее оказывалось для Охотников весьма полезным, позволяя выявить тъёрна прежде, чем сменится фаза луны и чья-то жизнь окажется под угрозой.
– О! А вот это важно, – оживился Винсент. Когда речь не шла о семействе Палейно, парень снова был прежним: жизнерадостным, деятельным и решительным. – Оказывается, совсем недалеко от дворца, всего в паре миль к югу, есть лунный холм.
– Как любопытно! – протянула я.
Лунными холмами называли те самые возвышенности, на которых произрастала поренья. Как правило, это бывали холмы с особым составом почвы, мало поросшие деревьями и незастроенные, то есть максимально открытые лунному свету. Эти возвышенности имели еще одну особенность, на этот раз неприятную: тъёрн, преображающийся при благоприятной луне, обретал в этих местах весьма внушительную силу.
– Любопытно – не то слово, – согласилась Джен. – Хотите, я схожу туда и соберу траву?
– Лучше не стоит, – возразил Винсент. – Не дело тебе одной ходить на лунный холм. Там пустынно, может быть небезопасно.