— Любава, милая, — произнес он так мягко, как только мог, — ты не думаешь, что если мы с тобой будем полностью доверять друг другу, то будет лучше для дела? Ведь я не последний человек в Польском княжестве. Могу многое узнать.
Любава внимательно на него смотрела. Но от горя она соображала хуже, чем обычно.
— Тебе Гостомысл дал приказ, молчать насчет Рагнара? — напрямик спросил Всеслав, пожалев ее.
— Нет, но он же… откуда ты узнал?
Всеслав молча показал ей письмо.
— И ты не разозлился, что он использует твое предложение в наших целях?
— Ну а я использую твое горе в своих целях. Давай все же объединим усилия, давай с этого момента не будем ничего утаивать друг от друга. Ты ведь не послух князя Ярослава в моей земле? Ты ищешь своего пропавшего отца. Давай без лишних сложностей, а?
То есть, отодвигаем в сторону хитрого Гостомысла, и действуем дальше вместе.
— Ты великодушен, Всеслав. Ты умеешь прощать и не держишь зла, а это немногие христиане умеют, — еле слышно ответила Любава.
— Да, я такой, — скрывая смущение за усмешкой, заявил он. — Расскажи, мне интересно, как это тебе Гостомысл сообщил об исчезновении Рагнара, а я и не заметил.
— Он никак не может благословить мой брак. Это должен сделать отец Феофан. Должен был бы, если бы мог, — начала Любава, но не удержалась и всхлипнула.
Всеслав, отметив про себя, как хорошо умеет слушать тренированный послух князя, обнял свою невесту одной рукой.
— Поплачь, милая, — сказал он ей тихо. — Теперь уже можно. Потом ты успокоишься, мы поужинаем и устроимся спать. Уже темнеет. Прошлая-то ночь была бессонной. А завтра наступит новый день. А потом мы обязательно найдем твоего отца, раз уж он должен благословить твой брак. И вот еще что, не пугайся, но твой Гостомысл намекнул мне, что ты, в конце концов, станешь моей женой. Как ты думаешь, он сильно ошибается?
Слушая его успокаивающий тихий голос, Любава невольно улыбнулась сквозь слезы.
— Гостомысл вообще никогда не ошибается. Но в нашем случае это должно пугать тебя, а не меня.
На следующий день все население славного города Муромля и его окрестностей собралось на высоком берегу Оки. Оттуда, с высоты, привольно расположившись среди кустов на спуске к реке, люди созерцали продажу Велесовых волхвов каравану, уходившему в сторону далекой Булгарии. Дружина князя Ярослава застыла правильными рядами. Сам князь неподвижно высился на белом коне чуть в отдалении. А над ним трепетало в легких порывах ветра удивительное знамя. Знамя, впервые в истории поднятое над колдовским Залесьем. Всадник на белом коне поражал дракона. И всадника этого звали не Ярила, как можно было ожидать, глядя на золотое солнце, которое воин держал вместо щита, а святой Юрий. Георгий Победоносец уверенно брал в свои надежные руки защиту невидимых рубежей Залесской Руси.
— Как ты думаешь, Творимир, — Гостомысл тихо подъехал сзади к потрясенным открывшимся зрелищем новгородцам, — у русских бесов появятся со временем рога и копыта?
— Ты еще скажи, хвост с коровьей кисточкой, или свиной пятачок, — хмыкнув, ответил Творимир, не в силах оторвать глаза от огромного знамени с всадником с переливающимся золотым нимбом вокруг головы, золотым солнцем вместо щита и сверкающей молнией вместо копья.
— А ты зря смеешься. Разумею, Велес — покровитель скота. Здесь традиционно изображается с рогами, копытами и, смейся-смейся, с хвостом с коровьей кисточкой. Сейчас в Суждале строится храм Святому Власию, по созвучию с Велесом, как ты понимаешь, для тех, кто захочет иметь святого покровителя домашней скотинки. А те, кто не захотят, что им останется? Останется их драгоценный Елс с рогами, копытами и коровьим хвостом в качестве демона. Ты думаешь, я неправ? — и он с горечью улыбнулся.
Творимир не рискнул спорить с этим мудрецом. В конце концов, всякое может случиться. Даже и коровий хвост у демона, хотя свиной пятачок, все же, навряд ли.
Всеслав тихо рассмеялся, представив себе мрачного демона ада с коровьим хвостом. С кисточкой. Но от русских можно ожидать даже этого.
Он был не в силах досадовать на то, что их с Мечиславом переиграли. Знамя со святым Георгием, поражающим дракона, покорило и его душу. Да и поражение они с Мечиславом потерпели только частично. Муромль, все же прочно отдал себя под покровительство Черниговских князей. Но хоть и частичное, это было поражение. Сплотить волхвов против христианского влияния Новгорода не удалось. Волхвов захватили в плен у всех на глазах, продали в рабство, и никто за них не вступился. Пощаду получил только Домажир, отец Сольмира.