Артур ждал молча. Хотя мог бы сказать, что малыш ошибается. И что Артур знаком по крайней мере с одним европейцем, считающим так же, как он. «Случайностей не быва…»? Да-да! Как-то так, только чуть более витиевато и хладнокровно всегда повторял дед.
— Есть еще Жужелица… — наконец выпалил пацан и, худо-бедно взяв себя в руки, продолжил: — Жаль, что ты гяур. Очень. Мне даже хочется убить себя и сохранить секрет, и, будь я воином или монахом, я бы так и поступил, но я всего лишь меняла. Мой дед, мой отец, я… Мы так давно ждали. Мы надеялись — явится мужчина, правоверный, взрослый, сильный и мудрый. А пришел дерзкий англичанин, который еще и не бреется толком и наверняка еще не познал женщины. Но она тебя выбрала, поэтому я должен сказать. Слушай! Да не зевай же ты! Слушай! Есть еще Жужелица. И если она тебя тоже признает, ты сможешь пользоваться ими обеими. Одновременно, сколько хочешь и без последствий. Слушай же! Не зевай! — Меняла набрал в себя побольше воздуха, прокашлялся (наверное, какая-нибудь ловкая перчинка попала ему нос) и уже совсем спокойно, монотонно, словно диктовал под запись страницу скучного учебника, продолжил: — Про Жужелицу мало кто слыхал. Например, ты — нет. И твои старшие тоже. И не делай такое лицо, как будто я запихнул тебе в рот половинку лимона. Менялы — не Хранители. Врать нам, конечно, тоже не положено. Но утаить кое-что не возбраняется. В общем, лучше будет, если ты своим старшим про Жужелицу не разболтаешь, но тут я не советчик. Жужелица и Божья Коровка — султанская пара… Наша! Всегда принадлежала оттоманам. Всегда! И хранилась бы в Сарае Топкапы до сих пор, если бы не султан Абдул-Меджид. Глупый султан! Вот как будто ему не твердили с самого детства, что женщинам доверять нельзя. Женщины лживы. Они обольщают и лишают мужчин разума. Сначала Абдул-Меджид был умный султан, пока не завел себе гарем. А потом ему подарили русскую одалиску. И он влюбился и кое-что ей разболтал… Вообще такое с султанами случается. Все же они мужчины. Но визирь за этим следит. Ночи у нас темные, а Босфор глубокий. Наложницей больше, наложницей меньше. Но эта русская успела! Сразу вытянула у Абдул-Меджида обещание, что, пока она рядом, он не станет использовать предметы. И в доказательство попросила Жужелицу. Не навсегда. До утра, может быть… Не знаю точно, как там у них происходит. — Меняла высморкался, скрывая смущение. — А она… Она нацепила ее на себя и той же ночью сбежала из султанского сераля с любовником. Вот так, англичанин! Самые лучшие из мужчин из-за женщин становятся глупыми и слабыми, как цыплята.
Артур кашлянул осторожным смешком в кулак. Комично было выслушивать от восьмилетнего мальчишки, хоть и не по годам смышленого, рассуждения о коварстве прекрасного пола. К счастью, Осман смешка не заметил — Артуру не хотелось обижать маленького менялу. Тем более что тот и так выглядел огорченным.
— Его прозвали Самым Робким… Посмеивались исподтишка. Все из-за той наложницы! А Оттоманская империя — великая Османлы начала разваливаться прямо на глазах. Султан перестал быть безупречным. Ошибка за ошибкой. Неточность за неточностью. А все отчего? Оттого что, потеряв «старшую султанку» — Жужелицу, великий правитель превратился в беспомощного младенца. Ему бы сразу отказаться и от Божьей Коровки, а он не смог. И она его все больше запутывала. Говорила: «Можно так, а можно вот так, а можно еще вот сяк, и так тоже неплохо». Семь дорог — семь путей. Один лучше другого, только шесть-то из них — обманка. Ну? И как тут решить? Нет, ну можно пробовать, ошибаться, снова пробовать… Рано или поздно попадешь в яблочко. Но это сколько глупостей до этого придется натворить! Если ты просто так человек, можно и поошибаться вдоволь — кому какое дело! А если султан? Во‑о‑от! Прежде у султана была Жужелица — лучший в мире визирь! Почему лучший? Да потому что с советами дурацкими не лезет. Лежит себе помалкивает. Ждет, когда хозяин сам ее спросит, куда дальше идти, как поступить. Жужелица не подсказывает, но не врет, Жужелица просто знает, как лучше.
— То есть… — переспросил Артур, хотя, кажется, сам уже догадывался, в чем дело.
— То есть если у ее хозяина есть хоть какие-нибудь свои мысли в голове, но он точно не уверен в том, как поступить, — можно спросить у Жужелицы. Она подскажет лучшее решение из имеющихся. Лучшее! Из имеющихся! Понимаешь?
— Да. А если они оба… — Артур замялся. — Оба… Так себе.
— Как будто не слыхал раньше… Из двух зол меньшее! Это как раз про нее. Про Жужелицу. Жужелица — «старшая султанка». Она и без Божьей Коровки, сама по себе — ценная штуковина. Если ты умеешь хоть чуть-чуть шевелить мозгами — с ней не пропадешь. Но очень… очень опасный жучок. Тому, кто слаб духом, совсем неподходящий. К ней ведь привыкаешь, как к гашишу. Раз, другой, третий. Если ты слабак, то однажды начинаешь каждый свой шаг сверять с ней. Утром не знаешь, с какой ноги лучше встать: с правой или с левой. Вдруг, если с левой, поскользнешься, ударишься головой о печку — и все, зовите муллу и плакальщиц. А если с правой? Вдруг пяткой наступишь на гадюку, пробравшуюся в спальню, и все… Плакальщицы опять у двери. Страшно, очень страшно решать самому. Поэтому хватаешь Жужелицу — и ох-ха! Все как на ладони — вставай с правой ноги. Потом ты топаешь на задний двор справить нужду и по пути раздумываешь: «А почему с правой-то? И куда подойти — к забору или к сухому платану? Ну а вдруг та самая гадюка успела переползти на плоский камень у ствола?» И снова хватаешься за Жужелицу…