– Я уверен, мои горцы могут выдержать против Ягуаров, по крайней мере, несколько недель. Особенно, если это будет битва типа – подбежал-выстрелил. – МакЛеод искоса взглянул на Моргана. – Почти так, как мы сделали ваших парней на Нортвинде несколько лет назад, а, Маршал?
Морган тихонько улыбнулся уколу, потом тряхнул головой. – Полковник вы же знаете, что я ничего не знал о той операции. Если бы знал, то Нортвинд принадлежал бы Федеративному Содружеству.
МакЛеод кивнул, но не ответил на улыбку. Штурм, предпринятый на его родную планету Нортвинд, все еще мог дать о себе знать.
После нескольких часов планирования, обсуждения, рассмотрения и споров командный состав получил грубый план операции. После всего Морган просмотрел несколько дюжин страниц записей, которые он сделал за долгое заседание.
– Отлично, но хватит на сегодня, – сказал он, указывая на хронометр, висящий над компьютером. Яркие зеленые цифры показывали, что они провели в этой комнате десять часов. Груды грязных чашек из под кофе, пластиковых тарелок и полусъеденных сэндвичей соревновалась за место на столе с распечатанными картами, компьютерами и чипами с данными.
– Я бы хотел, чтобы вы просмотрели ваши индивидуальные фазы операции и попытались сгладить к утру все грубые грани. Мы снова встретимся завтра в восемь ноль ноль и попытаемся превратить этого монстра во что-то работающее.
– Спасибо, можете расходиться.
Сопровождаемые хором пожеланий спокойной ночи различные командиры покидали комнату для брифингов, расходясь по коридорам к своим Шаттлам, которые перенесут их обратно на их Прыжковые Корабли.
30
Боевой Крейсер КВС Невидимая Истина
Экспедиционное Войско Змей
Глубокая Периферия
02 Января 3060 2200 часов.
Морган вернулся назад в свое кресло, наблюдая, как офицеры покидают помещение до тех пор, пока только Эндрю Редбурн и Командор Бересик ни остались в комнате.
– Мы сделали многое сегодня, – произнес Редбурн, закрывая крышку своего компьютера. Командный состав провел последние два дня, выравнивая последние детали плана вторжения. Наконец они остановились на основной картине боевого плана.
– Больше, чем я ожидал, – согласился Морган. – Если мы сможем сделать еще что-нибудь сегодня утром, мы могли бы получить рабочий план еще до того, как я уйду на пенсию.
– Пенсию? Вы не можете уволиться, сэр, – произнес Редбурн со смешком. – Вы еще слишком молоды. Вы разве не знаете, что Дэвион не может уволиться до тех пор, пока ему не стукнет сотня и два года?
– Дело не в годах, Эндрю, – Морган вздохнул, устраиваясь в кресле. Казалось, что у него спина уже закоченела. – Дело в расстоянии.
Когда три офицера прошли вниз по коридору, соединяющему основной мостик Истины с комнатой для брифингов, их испугал неожиданный свист открывающихся дверей лифта. Пара молодых, развитых людей вышли оттуда, на их одежде все еще находился круг и белая греческая буква Q, которая раньше обозначала команду кораблей Ком Гвардии. Молодые люди застыли, вытянувшись. Самый молодой в этой паре, отличавшийся слегка выдающимися вперед зубами, выкинул вверх руку в жесте, который, как он надеялся, был четким салютом. Движение было столь стремительно, что отточенный жест уважения обратился ударом в лицо.
До того, как алый цвет поднялся от шеи молодого человека до его ушей, Морган полностью остановился, изобразив на лице полное спокойствие, и торжественно вернул салют.
– Вольно, – произнес он, опуская правую руку. – Как твое имя... сынок?
– Послушник.. э-э, Рядовой Франк Серемент, Маршал, сэр. – Он взял протянутую руку, как будто Морган предлагал ему трон Федеративного Содружества.
– А твое?
– Рядовой Стивен Кальп.
– Рад встретиться с вами, джентльмены. – Морган также встряхнул руку Кальпа. – Продолжайте свою работу.
Мгновение, молодые люди не двигались. Потом одновременно они отсалютовали снова, в этот раз выполнив жест, не причиняя вреда друг другу, и пошли вниз по коридору, явно довольные собой.
– Знаете, Морган, – вздохнул Редбурн. – Это делает вас хорошим командиром. Вы заботитесь о своих людях.
Теперь настала очередь Моргана слегка покраснеть. – Не трогай меня, Эндрю. – Улыбка на его губах выдавала ложь в его голосе. Поворачиваясь к Бересику, он закатил глаза. – Скажите, Командор, что бы ВЫ сделали с подчиненными, которые настаивают на смущении вас перед публикой?
– Ну что ж, Командор, – Командор взглянул на Редбурна. – Есть там один воздушный люк на том конце мостика...
– Хах, я бы не смог сделать это. Будут вопросы.
– Да, но я могу поручиться за вас. Вы даже не были на борту Истины, когда Генерал Редбурн прошел в помещение для спасательных шлюпок без скафандра. – Бересик засмеялся. – Сложные штуки, эти шлюзы. Нажми одну неверную кнопку и ууишш! Вот ты и снаружи.
– Маршал, – Произнес Редбурн придурковатым голосом. – Вы же не выбросите меня в космос. Правда?
– Только если ты начнешь снова выставлять меня перед Верховным Советом.
Бересик начал смеяться вместе с офицерами Федерального Содружества. Очевидно, что сказанное было давней шуткой, ходившей между ними. То, что сказал Редбурн, было правдой. Морган был хорошим командиром, потому что он действительно заботился о своих людях; его подчиненных и членах каждого подразделения в экспедиционном войске. Бересик видел это снова и снова: командир, который любил своих людей, но понимал, что для того, чтобы быть хорошим солдатом, ему, возможно, придется приказать некоторым из них умереть. Командиры знали, что первым правилом военных действий являлся факт, что молодые люди умирают, и даже когда они умирают в битве, спланированной командиром, командир принимает это на свой счет. Способность удержать баланс между любовью и состраданием к людям, необходимым для того, чтобы уверить их, что они не потеряны и бесполезны, и силой, необходимой для того, чтобы сохранить здравомыслие в тумане смерти и разрушения, делала из человека хорошего командира.