Она была такой сонной, что держалась за руку Стефана для опоры и сконцентрировалась только на переставлении ног.
Спенсер и Тристан задрали головы и побежали, напрягая мускулы под серым мехом.
— Они пахнут вампирами? — спросила с тревогой Елена, но Джаред покачал своей головой.
— Это всего лишь остальные, — сказал он и тоже побежал, быстрее чем могла Елена.
Как только они со Стефаном добрались до следующего маленького холма, она смогла увидеть край леса и кампус, снова растянувшийся перед ней.
Она была такой уставшей, что не поняла, что они сделали круг.
На середине склона Спенсер и Тристан приветствовали большого белого волка, это был Зандер, и другого серого волка, виляя хвостами, Джаред поспешил к ним.
Бонни, Мередит и другая часть стаи в человеческой форме наблюдали. Бонни что-то сказала и помахала им.
Оборотни, и волки, и люди, одновременно развернулись и побежали в лес во главе с Зандером.
— Что это было? — спросила Елена, когда они со Стефаном подошли к Бонни и Мередит.
— После окончания патруля они должны изменить форму и сделать Стаю снова полной, — сказала Бонни обычным тоном.
— Я скажу Зандеру, что у нас всё будет в порядке. Вы нашли что-нибудь?
Елена покачала головой:
— Всё было тихо.
— У нас тоже, — сказала Мередит, небрежно покачивая колом, они развернулись и пошли обратно к общежитию.
— Может быть, новые вампиры сделали это, когда испытывали непреодолимое желание крови после изменения, а сейчас они затаились на какое-то время.
— Надеюсь на это, — сказал Стефан. — Возможно нам удастся найти их прежде, чем кто-либо ещё умрет.
Бонни вздрогнула.
— Знаю, это глупо, — начала она, но мне хотелось бы, чтобы Клаус сделал всё, что захочет. Я просто как на острие ножа всё это время. Будто он наблюдает за мной где-то из тени.
Елена прекрасно понимала, о чем говорит Бонни.
Клаус шел за всеми ними.
Она знала это; она до до сих пор могла чувствовать призрачное прикосновение его губ, как обещание. Мы побеждали Клауса раньше, пыталась она убедить себя.
Но новое убеждение мучило ее. Как-будто что-то внутри нее знало, и это не имело объяснения, что ее жизнь заканчивается.
— Мне так жаль, — порывисто сказала она Бонни.
— Клаус хочет наказать меня, так что все мы в опасности. Это моя вина и у меня даже нет Силы, чтобы защитить всех вас.
Бонни уставилась на неё.
— Если бы не ты, то Клаус уничтожил всех нас уже очень давно, — сухо ответила она.
Стефан кивнул.
— Никто не думает, что это твоя вина, — добавил он.
Елена моргнула.
— Думаю, вы правы, — неуверенно произнесла она.
Бонни закатила глаза.
— И мы все не слабаки, если ты это ещё не успела заметить, — сказала она.
— Если ты хочешь быть готовой к битве с Клаусом, то, может, тебе стоит начать развивать твои Силы Хранителя, — посоветовала ей Мередит.
Теплый солнечный свет распространялся над кампусом,
Елена инстинктивно замедлилась и выпрямилась, подставляя лицо солнцу.
Мередит была права, и она понимала это. Если она хочет помочь друзьям спастись, спасти кампус, ей необходим стать сильнее.
Ей нужно быть Хранителем.
После нескольких часов сна Еле шла, шатаясь, через двор, сжимая в руках чашку кофе.
Она направлялась к дому Джеймса рядом с кампусом, и пыталась вспомнить хоть немного, что она знала об Андресе.
Джеймс говорил ей, что ему было двадцать лет, Стражи забрали его из семьи, когда ему было двенадцать.
Что это делает с людьми? Елена размышляла.
Стражи Небесного Суда, которых она встречала, исполняли свои обязанности серьезно.
Конечно же Андрес хорошо разбирается во всех полномочиях и обязанностях Стражей, во всем, чего Елена не знала, и соответственно подготовит ее, по крайней мере физически.
Но как это повлияло на человеческого ребенка, отданного на воспитание существам, таким холодным и бесчувственным, как Стражи?
Она покрылась мурашками от этой мысли.
К тому времени как она дошла до двери Джеймса, Елена была готова к холодному взгляду, безэмоциональному приветствию Земного Стража, который научит ее тому, что, по его мнению, Елена должна знать.
Он должен будет ее научить, но он не сможет ее заставить.
Небесный Суд со всеми его Стражами не смог заставить Елену подчиниться им, а здесь был только один Андрес.
Елена с решимостью позвонила в дверь Джеймса.
Лицо Джеймса было серьезным, но никак не тревожным, когда он открыл дверь.