Если они оба выживут, то он и Деймон снова будут вместе, как братья.
Он не мог оставить эту надежду.
Но понятия не имел, когда и как это случится.
Быть может, он потерял своего брата ещё на один век или два.
От этой мысли ему стало холодно и невыразимо одиноко.
Глава 25
Мэтт еле волочил ноги, когда подошел к двери лодочного сарая. В руке он слимал мешок, в котором бился и извивался кролик.
Хлои могла бы успокоить его одним прикосновением Силы.
Мэтт не любил ловить животных для того, что она могла питаться.
Он не мог не испытывать жалости по отношению к маленьким бедняжкам, широко раскрывшим глаза от ужаса.
Но он был ответственен за Хлою. А ей требовалось много крови, чтобы сохранять контроль.
Стефан предупреждал их об этом. Не помогало и то, что её пугала армия вампиров Клауса.
Они были гораздо могущественнее чем она, и она знала, что они не проявят милосердие к тому вампиру, кто сражается против них.
И хуже того, волнение от схватки лишь сбивает ее с толку, подталкивая тем самым пить человеческую кровь.
Она не доверяла самой себе, находясь в обществе других людей, и поэтому ей до сих пор приходилось скрываться в лодочном сарае, изолируя себя от всех.
Хотя она никогда не навредит Мэтту; она убеждала его в этом каждую ночь, крепко обнимая его в темноте, прижимаясь к нему своим холодным телом, положив ему на плечо свою голову.
Доски заскрипели под ногами Мэтта и он посмотрел на воду под ними, ласкающую сваи сарая.
Док снова заскрипел, но на этот раз на расстоянии, как если бы кто-то шел через него.
Мэтт колебался. Здесь не должно быть никого кроме них.
Он снова шагнул вперед и услышал гулкий скрип другой доски на некотором расстоянии от него, но только через секунду после своих шагов.
— Кто здесь? — крикнул он в темноту, чувствуя себя идиотами.
Где-то поблизости были его врагами, и последнее, что ему хотелось — привлекать их внимание.
Он сделал еще несколько шагов ко входу гаража для лодок.
Никакого скрипа больше не было, но вместо этого он услышал всплеск воды в озере.
Может, звуки издавало животное.
В любом случае, он пустился бежать, хлопнув дверью гаража.
Что если этот некто уже добрался до Хлои? Взгляд Мэтта метнулся на неожиданную сцену посреди лодочного сарая.
Клаус стоял передним торжественно, его кожа сияла серебром в лунном свете, пробивавшемся сквозь дыры в крыше.
Поношенный плащ скрывал его фигуру, а в руках его была незнакомая Мэтту девушка, у которой шла кровь.
Господи. Она была молоденькой, может новенькая или старшеклассница из города, и ее длинные темные волосы слиплись от крови, стекавшей по ее шее.
Она не сопротивлялась, но испуганно смотрела на Мэтта, что напомнило ему о подступившей тошноте от взгляда испуганного кролика, когда он вытаскивал его из ловушки.
Он автоматически отбросил мешок в сторону, услышав последовавший за этим глухой стук, когда кролик выбрался из мешка и сбежал через дверь.
Он должен был помочь девушке.
Клаус задержал свой взгляд на Мэтте буквально на секунду и Мэтт замер, его мышцы беспомощно напряглись, не в состоянии сопротивляться Силе, что удерживала его на месте.
— Привет, парень, — сказал Клаус, сверкая своей сумасшедшей улыбкой.
— Пришел присоединиться к вечеринке? Мы с твоей девушкой ждали тебя.
Мэтт проследил за взглядом Клауса и заметил Хлою, которая забилась в угол, прижав к груди колени, настолько далеко от Клауса и девушки в его руках, насколько это вообще возможно.
У нее на шее были видны отметин от укуса, и судя по тому, насколько она была сейчас бледна, Клаус также пил и от нее.
Ей необходимо было поесть, подумал Мэтт, если бы он только мог просто передать ей кролика, который еще был у него буквально секунду назад.
Хлои была явно напугана, но на её лице проскакивало и что-то ещё.
Желудок Мэтта несчастно сжался, когда он понял: голод.
— Так, где мы были? — Клаус обернулся к Хлои.
— Ах, да. Усли ты просто дашь уйти, всё будет так просто. — Его голос был мягким и успокаивающим.
— Расскажи мне все. Расскажи о секрете, что скрывают эти люди. Как ведьме удалось защитить Елену от меня? Только сделай это, и я позволю тебе присоединится ко мне. Тебе не нужно будет оставаться одной, бояться, чувствовать вину или что-то вроде.
Его лицо исказило презрение, когда он произнес слово «люди», а когда продолжил, голос его заметно понизился.