— Я не собираюсь идти на это, — молвила она. — Ты это знаешь. Но нам всё же нужно выяснить, как решить эту проблему. Если я откажусь это делать, — у неё во рту пересохло, — то они передадут меня Небесному Суду. И я больше никогда не окажусь на Земле.
— Нет. — Руки Стефана вновь заключили ее в объятия, прижимая ее поближе. — Никогда.
Елена прижалась лицом к его шее.
— Я не смогу сделать это, — прошептала она. — Страж сказала мне, что Деймон снова убивает, но я всё равно не могу причинить ему боль.
Она чувствовала, как напрягся Стефан, услышав такие новости, но, когда она подняла голову, его взгляд был спокойным.
— Елена, я люблю своего брата. Но если они убивает невинных, то наш долг остановить его. Несмотря на цену.
— Я не могу убить Деймона, — повторила снова девушка. — Хранители уже забрали двух людей, которых я люблю, и я не позволю им забрать ещё кого-то. Мы должны найти другой способ.
— Что, если Деймон изменится? — спросил Стефан. — Если он не будет представлять угрозы для людей, то Хранители изменят своё мнение?
Елена покачала головой.
— Не знаю, — произнесла она.
— Но Деймон не послушает нас, он полностью отдалился. Но, может, если мы расскажем ему, что Стражи хотят видеть его мертвым, то дело сдвинется с мертвой точки?
Губы Стефана изогнулись в печальной полуулыбке, но лишь на мгновенье.
— Может, — ответил он. — Или возможно лишь удвоит количество атак, чтобы бросить им вызов. Деймон будет смеятся хоть над самим дъяволом, когда он в таком настроении.
Елена кивнула. Это была правда, и она знала, что Стефан разделял и любовь и отчаяние, которые вызывал у нее Деймон.
— Может быть у Андреса появится идея, — предложил вампир. — Он знает о делах Хранителей больше нашего. Но уверена ли ты, что мы можем ему доверять?
— Конечно же, можем, — как на автомате ответила Елена. Андрес хороший — она знала это безо всяких вопросов. И он сражался бок о бок с ними против Клауса.
Плотно сжав плечо Елены, Стефан вновь посмотрел ей в глаза и его лицо было мрачным.
— Я знаю, что мы можем положиться на Анжреса, когда поступаем правильно, — сказал он.
— Но можем ли мы доверить ему спасение вампира — жестокого вампира? Не думаю, что это правильно для него.
Елена сглотнула.
— Думаю, что Андресу можно доверять, он поддержит меня, — начала она осторожно, — даже, если я пойду против Хранителей.
Он верит в меня, — она отчаянно надеялась, что это правда.
Стефан одарил её грустной улыбкой.
— Тогда завтра и поговорим с ним, — сказал он.
Он притянул её к себе, заключив в объятья, и, погладив по волосам.
— Однако сегодня давай побудем вместе, только ты и я, — произнес он, его голос был грубым.
Они долго молчали, поскльку Елена просто позволила Стефану обнять ее.
— Я хочу, чтобы Деймон жил, — наконец признался Стефан.
— Я хочу, чтобы он изменился. Но, если дойдет до выбора между ним и тобой, я выберу тебя. Мне не нужен мир, где нет тебя, Елена. Я не позволю принести тебя в жертву и на этот раз.
Елена не ответила, отказавшись давать обещания, которые она не смогла бы сдержать.
Она надеялась, что потока любви между ними в настоящее время было достаточно.
На следующее утро Елена и Стефан уже сидели на крохотной солнечной кухне Джеймса с Андресом.
У всех четверых было по рогалику и кружке кофе, но Стефан не пил свой кофе, а только помешивал, просто чтобы руки были чем-нибудь заняты.
Он не ел и не пил много, но это успокаивало окружающих, когда они думали, что он это делал.
Это была веселая утренняя картина, за исключением, разве что, выражения поной расстерянности на лице Джеймса.
— Я не понимаю, — сказал он, в недоумение переводя взгляд с Елены на Стефана. — Почему ты пытаешься спасти вампира?
Елена, открыв рот, сразу же закрыла его, на мгновенье задумавшись.
— Он брат Стефана, — решительно произнесла она через какое-то время. — И мы любим его.
Джеймс метнул на Стефана шокированный взгляд, и Стефан попытался вспомнить, знал ли джеймс о том, что он был вампиром.
На самом деле, он так не думал.
Елена продолжила:
— Деймон сражался на нашей стороне и спас многих людей, — рассказала она.
— Мы просто обязаны дать ему шанс стать лучше. У нас просто не выйдет забыть о всём том хорошем, что он сделал.
Андрес кивнул. — Ты не хочешь убивать его, поскольку надеешься, что есть какой-то другой способ искупить его оплошности.
Джеймс покачал головой.
— Не думаю, что питание людьми можно назвать «оплошностью», — сказал он.