— Битбург настаивает, что должен поговорить с вами.
Уолтер Битбург был администратором службы Хаммер. Мортон вытянулся в кожаном кресле с высокой спинкой, утомление выдавали лишь его глаза. Во время полета он сосредоточился на материалах, полученных по факсу.
Программисты Лестера обнаружили, что у фирмы «Держим-в-Форме» были клубы в Лондоне, Париже, Берлине и Риме. Еще один должен был вот-вот открыться в Сиднее, другой — в Токио. Дэнни доложил, что его команда на месте, фальшиво небрежным голосом, каким разговаривал всегда, когда пахло горяченьким. Ученые мужи Джонни Куирка из технической службы уже начали копировать стрелки с капсулами и разрабатывать стреляющие ими устройства. В двух десятках разных офисов — каждый со своим видом на Женевское озеро — агенты службы Хаммер начинали маршировать под единый ритм барабанного боя. Отсюда, кажется, с сорока тысяч футов над Руаном, этот бой звучал многообещающе. Единственным разочарованием был доклад Шанталь о том, что ни Анна, ни Томми ничего пока не раскопали в прошлом Стампа. Впрочем, такое случалось и раньше.
Среди весьма впечатляющего потока другой информации был факс Профа — сведения о Ромере с разъяснением, что они в основном взяты из старых архивов Штази и крайне скупы на подробности личной жизни — ни единого намека на развлечения Ромера в так называемых дрезденских райских кущах. «Извини, что не могу предложить ничего лучшего на данный момент», — нацарапал Проф своим почерком, по которому было похоже, что он вечно пишет в темноте. В последних словах было косвенное обещание, что, возможно, нечто лучшее появится, и это подбодрило Мортона.
— Битбург грызет удила, — сказал радист.
— Соедини. — Тон Мортона не выразил ни досады, ни раздражения. Он повернулся к экрану, встроенному в приборную панель. Мгновение спустя на экране возникло лицо Битбурга, сидящего в центре связи штаба службы Хаммер.
— Ты здесь, Дэвид? Слышишь меня?
Мортон смотрел, как Битбург придвигает лицо ближе к камере. Глаза у него были серые, как и все остальное в его облике — костюм, волосы, выражение лица. И самое главное — голос. Даже в летние дни он звучал по-зимнему.
— Я слышу и вижу тебя, десять-десять, Уолтер. Чем могу помочь?
Мортон увидел, как Битбург поджал губы.
— Расходы на похороны Стампа.
— А в чем проблема? — помолчав, спросил Мортон. В паузе было нечто большее, чем расстояние. Она свидетельствовала о чем-то более широком и глубоком.
Голос Битбурга звучал сухо и четко.
— В контракте Стампа все расписано предельно ясно. Его похороны оплачиваются полностью в том случае, если он умирает при исполнении. А он был в отпуске, и выходит, что стоимость отправки его тела самолетом должна быть удержана из его личных доходов.
Только Уолтер мог употребить такое слово.
— Стамп был исследователь. Он не имел личных доходов.
Битбург дернул головой — Мортону случалось видеть этот жест раньше: как кабан перед атакой.
— Все равно расходы на транспортировку должны быть удержаны из пенсионного фонда Стампа, Дэвид. Там достаточно, чтобы оплатить рейс. А мы обязаны покрыть расходы лишь самих похорон. Причем даже тут возникает вопрос, почему он не может быть кремирован в Америке. Если мы допустим это, то создадим прецедент, который заведет нас Бог знает куда, помяни мое слово.
Мортон помянул его, когда лампы центра связи отразились в очках Битбурга. Уолтер нужен, когда необходимо обеспечить ремонт «Конкорда» или оплатить компьютеры последней модели для Лестера. Но не для того, чтобы он наступал тебе на горло.
— Стамп не хотел, чтобы его сжигали в Америке или где бы там ни было. Он хотел быть похороненным рядом со своими родителями, Уолтер.
— Все равно я не вижу…
Мортон неожиданно почувствовал усталость — усталость и потерянность. Ему захотелось положить конец всей этой чепухе.
— Заплати за все из аварийного фонда.
Глаза Битбурга стали похожи на бильярдные шары.
— Нет прецедента, — победным голосом объявил он.
— Делай, как я сказал, Уолтер.
На этот раз голова дернулась, как у отступающего кабана, и голос прозвучал из самых глубин зимы.
— Мне понадобится твое письменное подтверждение, Дэвид.
— Ты его получишь.
— Я считаю это нарушением правил. — Голос стал тусклым от поражения.
— В моем деле есть только одно правило. Мы не бросаем своих. А Стамп был одним из наших.
Мортон нажал кнопку на приборной доске, и лицо Битбурга моментально пропало с экрана. Мортон утихомирил ярость внутри, слушая, как техники подстраивают свои сканеры, они поддразнивали друг друга, каждый был уверен, что первым услышит о Судном Дне.