— Может быть, устроим короткий привал? — обратился Дюбуа к проводнику. — Наши помощники, кажется, совсем выбились из сил. Им нужен отдых.
Проводник, не говоря ни слова, воткнул в землю короткую палку с вделанной на конце острой металлической полосой, которой он ловко обрубал ветки, преграждающие путь. Затем что-то коротко и отрывисто крикнул по-малайски. Носильщики не заставили себя долго упрашивать: тюки сразу же полетели на землю. Малайцы уселись около них. По тому, как обычно словоохотливые и разговорчивые носильщики не проронили ни слова, Дюбуа понял, что люди утомились основательно. Они уже несколько дней в пути. Дорога лесная, груз тяжел, а часы ночных привалов, когда приходится устанавливать палатки и готовить на кострах пищу, предельно коротки: как только забрезжит рассвет, лагеря быстро сворачивается и снова в путь. А перед походом были не менее тяжелые дни раскопок в пещере.
— Скоро ли Паданг? — спросил Дюбуа молчаливого проводника, который уселся на краю тропинки.
— Думаю, осталось не более часа пути, — ответив малаец после некоторого размышления. — Если, конечно, не разразится ливень, — добавил он, посматривая на потемневшее небо. — Господин доволен походом в дальнюю пещеру?
— Как тебе сказать? С одной стороны, конечно, доволен. Мы нашли в пещере зубы «летных людей», орангутангов, которые жили в джунглях Суматры давно-давно, может быть, полмиллиона лет назад. Это были далекие предки современных «лесных людей». Разве такая находка может не радовать? Но, с другой стороны, нам так и не удалось отыскать кости столь же древних предков современных людей. Скажи, почему малайцы избегают останавливаться в пещерах, пугаются их и с такой неохотой соглашаются провести к ним, а тем более копать в них землю?
— Жители нашей страны верят, что пещеры — прибежища злых духов. Недаром в них живут змеи, ящерицы, летучие мыши и прочая нечисть. Поэтому даже в грозу и ливень малаец не станет искать убежища в пещере. Тем более устраивать в ней постоянное жилище или хоронить умерших сородичей. Возможно, такие же обычаи были у наших предков?
— Возможно, — согласился Дюбуа и задумался: «Что, если эти верования людей тропиков действительно столь же стары, как сам человек? Впрочем, о каких верованиях у «недостающего звена» можно говорить?»
— Господин, если мы хотим сегодня попасть в Паданг, нужно трогаться в путь, — прервал его размышления проводник-малаец. — Скоро станет совсем темно. Нужно зажечь фонарь.
— Да, конечно, отдавай распоряжение идти.
Проводник громко выкрикнул команду, и носильщики заторопились взгромоздить на плечи шесты с привязанным к ним грузом. Далее двинулись тесной группой, сохраняя минимальное расстояние друг от друга, чтобы не терять из виду впереди идущего. Тусклый огонек фонаря то исчезал за деревьями, то вновь появлялся, отмечая причудливые повороты заброшенной тропинки. Дюбуа торопился в Паданг.
Слова проводника-малайца об отношении жителей страны к пещерам заставили Дюбуа задуматься о том, на правильном ли пути находится он, не напрасно ли растрачивает силы и время. Дело, разумеется, не в суевериях. В отличие от неандертальцев, обезьянолюдей Европы, которых морозы заставляли «осваивать» пешеры, древнейшие обитатели тропических джунглей Суматры не нуждались в этих холодных, а часто и сырых убежищах и потому избегали их. Значит, надо искать в других местах, например на берегах рек, где во время наводнений бурные потоки воды вымывают кости вымерших животных. Неудачные раскопки пещеры, откуда они теперь возвращаются, убеждали Дюбуа в естественности такого вывода. Надо оставить в покое пещеры! Но прежде всего следует окончательно расстаться с военной службой. Она не позволяет целиком отдаться любимому делу.
В одном из номеров «Verslag van het Mijnwezen» — «Квартальных докладов Рудного бюро» Батавии за 1888 год опубликована его статья с ужасно длинным и старомодным названием: «О необходимости исследований по открытию следов фауны ледникового времени в Голландской Восточной Индии и особенно на Суматре». Он нашел досуг написать первую за время пребывания в Голландской Индии статью, в которой, воспользовавшись темой важности поиска костных останков вымерших животных, изложил свои взгляды на возможное местонахождение родины человека.
Дюбуа решительно отверг идеи о том, что Европа и вообще северные пределы могли быть колыбелью человечества. Ледниковые поля, которые покрывали те огромные районы, полностью исключают такую возможность. Родину человека, призывал он, надо искать в тропиках, где обитают антропоидные обезьяны и некогда жили «предшественники человека». Предки людей, постепенно лишившиеся здесь волосяного покрова, долго не выходили за пределы «теплых районов». Как раз на территории этих районов и следует искать «ископаемого предшественника человека».
Дюбуа объяснил, почему он надеется обнаружится костные останки: если в Индии найдены очень древние антропоиды, они должны быть и здесь. Примечательно, что в подтверждение справедливости своих мыслей Дюбуа ссылался не на кого-нибудь, а… на Рудольфа Вирхова! В статье приводилась выписка из рассуждений маститого патологоанатома: «Огромные ареалы Земли остаются почти полностью неизвестными в отношении скрытых в них ископаемых сокровищ. Среди них в особенности обнадеживающие места обитания антропоидных обезьян: тропики Африки, Борнео и окружающие острова еще совершенно не изучены. Одно-единственное открытие может полностью изменить состояние дел».
Статья в «Квартальном докладе Рудного бюро сыграла предназначенную ей роль: колониальная администрация Голландской Индии обратила внимание на paботы Дюбуа и обещала по возможности содействовать им. Обещание было выполнено. Как сообщил первый «Квартальный доклад Рудного бюро» за 1889 год, «господину М. Е. Дюбуа поручается с 6 марта проводить палеонтологические исследования на Суматре».
Итак, Дюбуа получил средства на проведение раскопок. Раньше приходилось ограничиваться тратой своих скудных сбережений, а много ли на них можно было сделать? Обязанности по службе резко сократились. Теперь ему почти не приходилось совмещать работу в военном госпитале с путешествиями к пещерам через десятки километров сырых джунглей. Такое совмещение обязанностей оказалось делом далеко не простым. Раскопки и разведки проводились урывками, нерегулярно. Возможно, поэтому за полтора года со времени прибытия из Амстердама и до мартовского решения Рудного бюро так и не удалось достичь успеха.
Правда, в отсутствии усердия никто, да и сам он упрекнуть себя не может: работа велась на пределе сил, буквально до изнеможения. С тем же напряжением исследования ведутся сейчас, когда поискам можно уделять значительно больше времени. Однако, помимо множества зубов орангутанга да костей слонов и носорогов, которые несут сзади носильщики-малайцы, больше ни в одной из пещер в окрестностях Паданга ничего обнаружить не удалось. В глинистых толщах пещерных отложений не только не было костей «недостающего звена», но вообще отсутствовали следы пребывания «доисторического человека»: остатки костров, каменные орудия и захоронения. С мечтой об открытии предка человека в пещерах Суматры, возможно, придется расстаться навсегда.
Дюбуа, занятый грустными размышлениями, не заметил, как дождь превратился в ливень. Одежда в мгновение ока промокла до нитки, пробковый шлем на голове отяжелел, в армейских ботинках неведомо где нашлись щели. Через несколько минут тропинка стала бурным широким ручьем. Громовые раскаты разбушевавшейся тропической грозы оглушали людей. Человеческий голос терялся в могучем реве оживших стихий. «Если это земля недостающего звена», нелегко приходилось ему в такие минуты за пределами пещер!» — мелькнула мысль у Дюбуа.
Ливень прекратился внезапно, и так же быстро небо очистилось от туч. Притихший лес осветила луна. Тропинка начала сливаться с другими просеками в джунглях и наконец превратилась в сравнительно широкую дорогу. «Впереди за холмом Паданг!» — радостно крикнул проводник-малаец. Носильщики оживились. Вскоре стал слышен лай собак. Через полчаса путешественники добрались до места назначения, кое-как устроив багаж и, обессиленные, отправились спать. Отдав необходимые распоряжения, Дюбуа вопреки установленному ранее правилу не стал просматривать почту, накопившуюся за две недели, а свалился в постель и мгновенно заснул мертвым сном хорошо поработавшего человека. На следующее утро, разбирая накопившиеся деловые бумаги, Дюбуа обратил внимание на письмо, доставленное местной почтой. Оно пришло несколько дней назад с Явы. Сначала Дюбуа читал письмо со скучающий видом, не понимая, с какой стати обращается к нему господин ван Ритшотен, почтенный и хваткий делец, судя по всему, занятый поисками залежей подходящего для строительства камня — известняка или мрамора. Но когда, со всей обстоятельностью изложив перспективы осмотра крупных скальных обрывов, корреспондент упомянул наконец о самом главном, что заставили его засесть за письмо, Дюбуа взволнованно и торопливо пробежал глазами финальную часть «послания».