— Ты понял меня?
Из наушников явственно донеслось приглушенное дыхание доктора. Однако он молчал. Лоу приготовился в третий раз повторить свой вопрос, но в это время доктор кашлянул и, заикаясь, сказал:
— Я н-не совсем п-понял… Где вы т-торчите б-больше часа?
— Влезь на койку Джека, загляни в перископ и посмотри, где мы торчим.
— Я не могу последовать т-тво-ему с-совету, Фред. Они с-сломали перископ и, кажется, унесли его с собой.
Лоу бросил быстрый взгляд на снеговой бугор, под которым находилась Большая кабина, и убедился, что трубы перископа там действительно нет.
— Тогда постарайся понять. Мы стоим под дверью Большой кабины, в десятке метров от тебя. Стучим не меньше часа, а ты молишься по радио Терезе Лиможской вместо того, чтобы открыть дверь. С нами раненый Генрих Понял ты наконец?
— Понял, — невнятно донеслось в микрофон. Прошло еще несколько минут. Наконец за дверью в глубине коридора послышалось движение Доктор, крадучись, поднимался по лестнице. Не дойдя до самого верха, он остановился и, видимо, стал прислушиваться. Лоу зло откашлялся.
— Кто там? — донеслось из-за двери.
— Доктор, ваши предосторожности бесспорно хороши, — крикнул Стонор. — Но всему должна быть граница. Открывайте.
За дверью послышалась возня. Видимо, доктор разбирал баррикаду. Потом звякнули металлические засовы. Дверь дрогнула и чуть приоткрылась.
В образовавшейся щели блеснули очки доктора.
Лоу, стоявший возле двери, толкнул ее плечом. Дверь распахнулась. Ослепленный солнцем и блеском снега доктор, щурясь, отступал в глубину коридора, выставив перед собой длинную стальную острогу. Из карманов его халата торчали рукоятки пистолетов. За поясом был заткнут широкий нож для разделки китовых туш.
— Нет, вы посмотрите на него! — воскликнул Лоу, на всякий случаи выставляя вперед лыжнею палку, чтобы отразить возможный удар остроги.
— Боже мой, Фред, дорогой! — воскликнул Жиро, отбрасывая острогу и раскрывая объятия.
— Легче на поворотах. Красная Шапочка! — предупредил Лоу. — Целоваться будем после завтрака, а сейчас помоги втащить Генриха. Он парализован.
После завтрака собрались на «военный совет».
— Сейчас главное — исчезновение Латикайнена и болезнь Ковальского, — сказал Стонор. — Это вещи реальные. И о них мы должны прежде всего подумать… Каковы ваши соображения?
— Надо сообщить по радио об исчезновении Тойво и просить помощи, — предложил Лоу. — До ее прибытия самим продолжать поиски в лабиринте.
— В первой части твое предложение нереально, Фред, — возразил Стонор. — Никто в это время года не пошлет самолета в Антарктику. Кроме того, у нас не хватит сил приготовить посадочную площадку для тяжелого самолета. Не забывай, что нас забросили сюда вертолетами. Что же касается поисков Тойво в лабиринте, — я… считаю их бесполезными. Генрих, до того как он потерял сознание, осмотрел верхнюю часть лабиринта. Мы с Расселом обследовали нижнюю. В лабиринте Тойво, по-видимому, нет. Он не мог уйти один далеко от входа. Я предполагаю другое: Тойво возвратился, когда Генрих был в лабиринте. Обнаружив, что пещера пуста, а радио не работает, он попытался еще до прекращения пурги добраться до Большой кабины. Ведь он геолог: естественно, что он хотел скорее сообщить нам о месторождении… Тропу замело, он заблудился…
— Тойво — финн, и с его северной рассудительностью, пожалуй, не способен на такую выходку, — возразил доктор.
— Мне тоже кажется это мало вероятным, — заметил Лоу. — Нет никаких доказательств, что он выходил из пещеры.
— Следы у входа. Мы с Джеком видели их.
Лоу с сомнением качал головой.
— Твое мнение, Генрих? — спросил Стонор.
— Не… знаю… — с трудом ворочая языком, прошептал поляк. — Я помню все… смутно… Какая-то… завеса… тут. — Он коснулся здоровой рукой лба. — Все… стараюсь вспомнить… и… не могу…
— Это пройдет, — поспешно сказал доктор.
— Возможно… Не знаю… Тойво был… хорошим товарищем…
Наступило молчание
— Есть еще одна вполне реальная вещь, — сказал вдруг Рассел. — Таинственные аборигены Земли королевы Мод.
— Но, Джек, — перебил Стонор, — неужели и ты?…
— Да. Разорванный и непонятным образом соединенный шнур и исчезнувший перископ — вещи реальные. Они не могут быть делом «призраков», о которых твердит доктор.
— Со шнуром у нас была галлюцинация.
— Допустим. А перископ?
— Они утащили его, это ясно, как диагноз насморка, — сказал доктор. — Всю ночь они бродили вокруг Большой кабины и возились возле дверей. Это была ужасная ночь.