Через два дня зеленый вездеход подъехал к месту старого лагеря у обрывов базальтового плато. Здесь запаслись свежей водой. Жора хотел искупаться, но Озеров не разрешил.
— На обратном пути, а сейчас некогда. Если опоздаем, «злые духи» не пустят нас в Гремящую расщелину.
Жора мрачно полез в кузов вездехода. Последние дни он перестал понимать, когда Аркадий Михайлович и Батсур говорили серьезно, а когда подтрунивали над ним. Собственно, все началось в котловине возле Атас-Ула, когда Жора ляпнул об аэродроме и о лаве… Теперь Батсур называл «аэродромом» каждый встречный такыр, а Аркадий Михайлович, говоря о подземельях Атас-Ула, именовал их не иначе, как «Подземный лабиринт у аэродрома».
Батсур всю дорогу бился над расшифровкой китайской надписи. Что-то у него не получалось. Трясясь в кузове вездехода, он бормотал о плясках громовых духов, священных плитах и ламе. Из разговоров, которые вели на коротких привалах Батсур и Аркадий Михайлович, тоже ничего нельзя было понять. Казалось, что они оба всерьез поверили в старинную легенду, рассказанную стариком-монголом и сейчас собираются заглянуть к злым духам, обитающим в центре базальтового плато, и очень боятся опоздать.
На все вопросы Жоры Батсур неизменно отвечал:
— Потерпи, богатырь. Еще не все ясно. Пока это гипотеза…
«Хороша гипотеза!» — сердито думал Жора. Однако после промаха с аэродромом остерегался высказывать свои мысли вслух. Он поделился сомнениями с Жамбалом и молчаливым шофером. Шофер многозначительно поднял брови, сплюнул сквозь зубы и по обыкновению промолчал, а Жамбал неожиданно сказал:
— Все правильно! Надо злой дух прогоняй из Гоби. Новый жизнь пришел. Зачем нам злой дух! Монахи уходил, пускай злой дух тоже уходил. Хорошо будет…
Лагерь устроили под обрывами базальтового плато, километрах в тридцати к западу от источника. На следующее утро, захватив радиометры и веревки, направились к центральному вулканическому конусу, который находился невдалеке. Летом со стороны источника к нему так и не удалось проникнуть из-за трещин. Однако конус оказался недоступен и от нового лагеря. Глубокие трещины, рассекающие покровы базальтовых лав, вскоре преградили путь исследователям.
— Здесь без вертолета не обойтись, — со злостью сказал Батсур.
— Как радиоактивность, Жора? — поинтересовался Аркадий Михайлович.
— Нормально…
— До центрального конуса около километра. До его кратера километра полтора. Пожалуй, еще рано, Батсур.
— Если излучение направленное, то пожалуй. Но до Гремящей расщелины остается каких-нибудь триста — четыреста метров. Ее влияние должно сказаться.
— Не забывай, что разряд произошел всего несколько месяцев назад.
«О чем они?» — думал Жора, с отвращением поглядывая на глубокие трещины.
— Аркадий Михайлович, — спросил он после того как Озеров и Батсур замолчали, — что вы называете Гремящей расщелиной?
— Вон то глубокое ущелье, которое подходит к центральному конусу. Мы его хорошо рассмотрели с самолета. Из этой расщелины можно проникнуть в жерло центрального вулкана. Это единственное жерло, в котором нет лавовой пробки. И над ним мы наблюдали повышение радиоактивности.
— А не попробовать ли пробраться к вулкану по самой расщелине? — неуверенно предложил Жора. — Ведь она наверно доходит до края плато…
— Это мысль, — заметил Батсур, — если, конечно, дно расщелины доступно и если мы не заблудимся в лабиринте трещин. Со дна ничего не будет видно.
— Надо попробовать, — сказал Озеров. — Теперь мы окончательно убедились, что по поверхности плато пути к центральному вулкану нет. А тем не менее, лама, который принес в подземный лабиринт у аэродрома осколок священной плиты, по-видимому, ухитрился побывать в центральном жерле. Попробуем поступить, как советует Жора.
Только к вечеру следующего дня удалось найти в обрывах плато вход в Гремящую расщелину. Он ничем не отличался от устьев иных расщелин, сотнями уходящих в глубь плато. Дно Гремящей расщелины было завалено огромными глыбами базальта. По ним и пришлось пробираться, рискуя на каждом шагу сломать ногу.
Еще несколько дней было затрачено на то, чтобы в запутанном лабиринте трещин отыскать ту главную расщелину, которая вела к каналу центрального вулкана.