— Знал ли кто-нибудь заранее о содержании вашего доклада, профессор?
— В общих чертах — президиум конференции. Кое-что было известно моим студентам, которым читаю факультатив по физике сверхновых.
— Позавчера вы выступали на городском митинге борцов за мир?
— Я был там вместе с профессором Траоре, но не выступал.
— А профессор Траоре?
— Он выступал...
— Позвольте, господа. Полиция. Прошу расступиться!
Кольцо журналистов, плотно сомкнутое вокруг Агийэра, распалось. Два плечистых увальня с плоскими безбровыми лицами шагнули к Агийэру. У них были одинаковые серые костюмы, белые в полоску рубашки и темные галстуки. Серые фетровые шляпы были одинаково сдвинуты на затылок.
— Профессор Освальдо Агийэр?
— Это я.
— Придется поехать с нами.
— А в чем дело?
— Шериф Джонсон хочет с вами побеседовать.
Снова засверкали лампы-вспышки.
Полицейские не возражали. Даже ухмылялись. Немного рекламы п таком деле не помешает.
Агийэр смущенно кашлянул:
— Может быть, не сейчас. Я... Я мог бы сам приехать к шерифу позднее.
— Не выйдет. — Один из полицейских потянул Агийэра за рукав. — Пошли.
И второй добавил:
— Позднее у шерифа не будет времени...
Поддерживая Агийэра под локти, они повели его к стоящей невдалеке серой машине. Вслед продолжали стрекотать кинокамеры и щелкали затворы фотоаппаратов.
* * *
В приемной шерифа пришлось долго ждать. Провожатые указали Агийэру свободное кресло; сами устроились рядом на подоконнике. Дверь в кабинет шерифа, обитая тисненой кожей, была плотно закрыта. Секретарша в больших розовых очках монотонно отвечала в ответ на телефонные звонки, что шериф Джонсон занят и никого не принимает.
— Не знаете, зачем я понадобился шерифу? — спросил Агийэр у своих провожатых.
Один молча пожал плечами, другой вытащил из кармана свернутую газету и протянул Агийэру.
— Это тут, — сказал он и щелкнул пальцем по газете, — на сегодня назначена демонстрация в центре, потом факельное шествие... Шериф опасается пожаров...
Агийэр развернул газету и увидел репортаж о митинге в защиту мира. В центре первой полосы была помещена большая фотография — Гулед Траоре во время выступления. За плечом Траоре Агийэр разглядел свое лицо.
— Значит, это, — пробормотал он, возвращая газету полицейскому, — а я подумал, что в связи с событиями в университете.
— Вот именно, — кивнул полицейский, сунув газету в карман. — Многовато визгу из-за одной головы...
Дверь кабинета шерифа распахнулась, оттуда вышел высокий худощавый человек в черном костюме с очень бледным костистым лицом, красным носом и оттопыренными ушами. Волос на его голове было совсем мало. Провожатые Агийэра встали с подоконника и почтительно вытянулись.
— Ага, — сказал бледный человек с красным носом и уставился на Агийэра, — он?
— Он, капитан, — отозвался один из полицейских.
— Проводите, шериф ждет, — красноносый махнул рукой и направился к выходу из приемной.
В кабинете шерифа за огромным столом сидел огромный человек с багровым лицом, седыми бакенбардами и коротко подстриженными седыми волосами. Он мельком взглянул на Агийэра из-под насупленных бровей и молча указал одно из кресел возле стола.
— Профессор Освальдо Агийэр? — спросил он глухим, надтреснутым голосом и, не дожидаясь ответа, добавил: — А вы, ребята, шагайте. Вы больше не нужны.
Агийэр молча ждал. Шериф, не глядя на него, перебирал бумаги, сброшюрованные в черной пластиковой папке, и морщился.
— Если я правильно понял, — начал наконец шериф, продолжая перелистывать бумаги, — вы, профессор, утверждаете, что господь бог поместил Адама, ну и соответственно нас с вами, на термоядерной бомбе замедленного действия? Или он подложил нам эту бомбу позднее за грехи наши?
Агийэр улыбнулся:
— Если воспользоваться вашей метафорой, шериф, полагаю, что «бомба» существовала с самого начала, то есть задолго до Адама и Евы.
Шериф Джонсон шевельнул кустистой седой бровью, но промолчал.
— Должен, однако, заметить, что идея термоядерной «бомбы» замедленного действия принадлежит не мне. Я в основном занимаюсь звездами...
— Знаю, — шериф отхаркнул и осторожно сплюнул в хрустальную пепельницу, стоящую на столе, — идея этого черного нигерийца, как его...
— Гулед Траоре, он американец в третьем поколении и очень известный ученый. Он...
— Знаю, — снова прервал шериф, — поэтому как лояльный гражданин сожалею, что он сунулся не в свое дело.