Прежде чем приступить к строительству гидростанций, элеваторов или каналов, наши геологи досконально изучают местный карст. Но ведь, помимо местного карста, надо ещё знать общие законы, а главное — скорость образования и развития пещер, провалов, трещин. Многое уже известно науке, но многое ещё не познано, многое ещё предстоит изучить. И это изучение не так просто.
Нужна специальная лаборатория, в которой можно было бы наблюдать в естественных условиях карстовые процессы. Но ведь такую лабораторию не построишь, да и зачем её строить, если есть замечательная пещера — Воронцовская? Во-первых, она многоярусная и промыта в отложениях многих геологических эпох. Затем, она одна из самых крупных в Союзе пещер и тянется на много километров под землёй. К тому же, её почти не знают курортники и туристы, а ведь они известные расхитители сталактитов. Наконец, в здешних местах выпадает много осадков, а следовательно, все процессы в этой пещере проходят быстрее, чем в пещерах, расположенных в более сухих районах, потому что вода — это та сила, которая образует карстовые полости. Вот почему в качестве лаборатории выбрали именно Воронцовскую пещеру.
— Пал Палыч, а в Воронцовской пещере заблудиться можно? — спросил Миша.
Возможность поймать живого шпиона интересовала его уже меньше, чем перспектива заблудиться в хорошей пещере.
— Именно потому, что в Воронцовке можно заблудиться, мы с вами попадём в неё не скоро, лишь когда все опасные места будут огорожены. Но в Казачебродские пещеры мы отправимся дней через пять. Они не такие большие и к тому же основательно закопчены факелами туристов и исписаны курортниками. Но и там есть места, где ещё не ступала нога цивилизованного человека… Впрочем, не согласится ли ваше уважаемое пещерное общество помочь мне в другом?
— В чём? — без всякого энтузиазма спросил Миша, думая о том, что сейчас их попросят подмести в камералке пол или стереть пыль с папок.
— Будете охотиться со мной за джихами?
— Охотиться?! За джихами?! — взвизгнул Миша.
— Ну да, за джихами. А что?
— А джихи… Они… они кто такие?
— Разбойники — вот кто! — А Пал Палыч сделал разбойничьи глаза.
— И мы их искать будем?
— Будем.
— Разбойников надо в пещерах искать. Разбойники всегда в пещерах водятся, — тоном специалиста по разбойникам заметил Архимед.
— А где именно мы с вами будем искать джихов и кто такие джихи — об этом я доложу вашему уважаемому научно-пещерному обществу позднее, на заседании. Сейчас же — никаких вопросов! — сказал Пал Палыч и встал, показывая, что разговор окончен.
Встали и ребята.
— А про Адгура Джикирбу вы всё время спрашивали потому, что думали — он разбойник, да? — поинтересовался Миша.
— В том, что твой Адгур Джикирба — разбойник, я убедился ещё в автобусе. Ну, а теперь марш домой! — И Пал Палыч повернул Мишу лицом к ступенькам и подтолкнул ладонью в затылок, а Архимеду натянул кепку на самый нос, из чего ребята поняли — с ним будет очень и очень просто и хорошо.
Всю дорогу Миша улыбался своим мыслям и думал о Пал Палыче, о пещерах, о таинственных джихах-разбойниках, которых они будут разыскивать. Но, чем дальше он отъезжал от домика на берегу моря, тем чаще появлялась чёрная и неприятная мысль: «А вдруг Пал Палыч всё-таки агент иностранной державы и прислан сюда, чтобы сеять недоверие и подозрения среди советских людей? А что, разве так не бывает? Ещё как бывает. И неспроста он так интересуется Джикирбой. И неспроста кто-то написал письмо, нет, неспроста!..»
«А я к бабушке Минако поеду!»
Миша, Адгур и Леночка сидели на крыльце и готовились к завтрашнему походу.
Миша расположился на верхней ступеньке. Вокруг него в беспорядке лежали предметы походного снаряжения: саперная лопатка, перочинный нож, алюминиевый котелок, электрический фонарь, который не горел из-за отсутствия батарейки, две стеариновые свечи, взятые потому, что фонарь не горел, верёвка, войлочная шляпа и многое другое. В левой руке Миша держал лямку от рюкзака, а в правой — иглу. Но он не шил, потому что очень трудно шить, когда ты доказываешь что-нибудь приятелю, а приятель тебя никак не хочет понять.
Ступенькой ниже сидел Адгур. Он пришёл в гости к другу и, увидев походные богатства, от которых дрогнуло бы сердце любого паренька, если в нём, в этом самом сердце, есть хотя бы капля любви к приключениям и открытиям новых земель, понял, что больше всего на белом свете ему хочется поехать на раскопки в Казачебродскую пещеру.