"Этот Мюллер двигался, должно быть, по тому же пути, что и мы, — подумал Баженов. — По-немецки "Мюллер" — мельник. Мюллеров в Германии не меньше, чем Мельниковых в России. Интересно, кто такой этот Мюллер?"
Радиоавтобус подъехал к пепелищу. "Ефимовка", — установил Баженов по карте. Рубеж, названный утром начальником штаба. Было безлюдно: отряд уже ушел вперед. Майор Андронидзе указал на "виллис", укрывавшийся под вербами у пруда, метрах в двухстах отсюда. Баженов огорчился, что не он первый заметил машину — нет еще у него "военного глаза". Подъехали к "виллису". Баженов обрадовался заместителю начальника оперотдела подполковнику Синичкину, как родному. С ним были радистка с рацией и автоматчик.
Баженов доложил о задании. Подполковник Синичкин — худощавый, слегка сутулый — своей невнятной скороговоркой сообщил, что противник откатывается, подготовленных рубежей у него нет, попытка задержать наши части успеха не имеет. Наши части устали, но стремятся к Днепру, чтобы не дать уйти живой силе противника. На отдельных участках, вне дорог, наши части ушли дальше противника. Где наши, где фрицы — не сразу разберешься. Он, Синичкин, поехал было вперед по дороге, но в трех километрах отсюда его обстреляли из леса. Подполковник показал на карте, где это случилось. Пусть лейтенант Баженов продолжает выполнять задание, уточнит обстановку и радирует ему. Он останется здесь, чтобы обеспечить бесперебойную связь на дальних расстояниях.
Лейтенант Баженов возразил было, что начштаба приказал ему радировать прямо в штаб. Подполковник рассердился и повторил свое приказание — радировать только ему; он запрещает лейтенанту вступать в пререкания. Может, у журналистов дискуссии и приняты, но в войсках запрещены.
Баженов стал мучительно соображать — как же подполковник Синичкин собирается координировать действия частей, не имея с ними связи, не зная обстановки? Ане боится ли, попросту, подполковник ехать вперед? Или, быть может, он не имеет права рисковать?..
"Ну, черт с тобой! — подумал он, — придется, видимо, дублировать донесения: и тебе, и в штаб". А вслух он отчеканил уставное "разрешите выполнять?" и, получив разрешение, поехал дальше.
Теперь карта лежала на коленях у Баженова, а в руках он сжимал автомат. Он то и дело передвигал хомутик прицельной рамки в зависимости от объекта, где он предполагал врага. Офицеры в машине были предупреждены. Автоматчик стоял на левой подножке, следил за воздухом.
На подъезде к лесу и в лесу их не обстреливали. Поехали полем, перелесками. Перед крутым холмом, точнее — грядой, в которой была проложена дорога, стояло три машины, впереди — грузовая, за ней две санитарные. Рядом толпились шоферы, два офицера, санитарки. Поровняв-шись, Баженов велел остановиться и спросил, из-за чего задержка. Подошел коренастый пожилой старшина. Оказалось, они остерегаются ехать дальше, так как на обочинах не видно вынутых немецких мин. Непонятно: то ли дорога не минирована, то ли не успели разминировать?
— Но ведь части, повозки, артиллерия — прошли, — заметил Баженов. Подошли офицеры.
— Лошади не машины! — заметил врач майор. Остальные молчали.
Саперный капитан Помяловский, не ожидая приказа, вернулся к автобусу, достал миноискатель и пошел с ним вперед. Дорога прорезала высокий холм так, что отвесные стены поднимались метров на десять. По обе стороны окаймляли ее недавно вырытые глубокие канавы, исключающие объезд. Кому-то здесь вздумалось заставить машины двигаться только по колее; это настораживало.
Всмотревшись, Баженов обнаружил на дороге совершенно свежий след автомашины. Он показал его старшине с грузовой машины, вернулся в автобус и приказал своему шоферу ехать.
У шофера сразу посуровело лицо, и взгляд стал напряженным. Он повел машину так, что колеса не попадали в колею, а шли рядом с ней, и машину начало сразу подбрасывать. В стену забарабанили. Баженов подумал, что зря шофер перестраховывается. Ведь только что здесь явно прошла машина, где-то впереди проследовала и артиллерия, к тому же вот там в сотне шагов идет с миноискателем Помяловский. И все же Баженов промолчал: пожилой шофер внушал уважение, Они уже съезжали с холма, приближаясь к Помяловскому, поджидавшему их на дороге, как позади раздался мощный взрыв, и автобус встряхнуло.
Автоматчик спрыгнул на землю. Баженов выскочил из кабины и оглянулся. Авиабомба? Но небо чисто. Мина? Но автобус-то проехал!.. А может, это то самое новое оружие, на которое намекал Сысоев?
Ехавшая за ними машина осела на задние скаты. Дым медленно рассеивался.