Манго ушел от основного потока, он знал, куда ехать дальше. Он смотрел на проституток, стоящих на обочине, разряженных, как на развороте дешевого порножурнала, эти карикатуры наклоняются к машинам, выстроились вдоль рекламных щитов, развешанных по Лондону, черные и белые, старые и молодые, толстые и тонкие, уродливые — и пара красивых. Некоторые держали сумочки с игрушками для секса, на других была только одежда, одни обходились собственной слюной, другие делали это с лубрикантом. Из машины вышла какая-то женщина, хлопнула дверцей, пнула по ней, и машина быстро отъехала, оставив за собой тяжелый запах жженной резины, женщина выкрикнула слова, которые Манго не смог расслышать. Он искал девчонку с Галифакса, которую тогда подснял у мечети, в Риджентс Парк, больше из любопытства, чем из желания повторить представление. А вокруг толпились какие-то жалкие люди, столь отчаявшиеся, что были готовы на все ради жалких грошей, прибалдевшие от крэка, герондоса, хрен знает чего, нитрат амила помогает удовлетворять богатых и чересчур требовательных клиентов. Он созерцал все это, представляя, как работает человеческое тело. Он представлял, как кровь качается через вены, гонимая сердцем, как ускоряются кровяные тельца и тяжелеют мышцы, клапаны изнашиваются, кнопка ускорения, его собственный мотор отлично натюнингован, готов рвануть по этой дороге на предельной скорости, на 138 милях в час. Но все эти женщины — развалины, измазанные ржавчиной, покрытые струпьями, сгоревшим маслом. Он смотрел на чулки и подвязки, на это черное-белое-красное, на тонкую ткань и лифчики с низкими чашками, на высокие каблуки и длинные нацистские ботинки.
Откуда-то появилась черная женщина, толстый слой красной помады, штаны в обтяжку впились в ее расщелину. Он посмотрел на эти бедра и представил ее выбритой дочиста, как свиньи в холодильных грузовиках, головы отрезаны на радость королеве Елизавете Первой, кого-то расчленили бензопилой в самом центре города, Джек Потрошитель в Ист Энде режет на куски рабочих-иммигрантов, ирландских шлюх, потрошит и подвешивает их внутренности над стенами Уайтчэпел. Женщина стучала по стеклу, махала рукой перед своим ртом, предлагала отсосать, говорила, что дешево, очень дешево, ей пришлось столкнуться лицом к лицу с экономической реальностью, она хлопала накладными ресницами, поп-звезда из видеоклипа, такой не придется ютиться в однокомнатной продуваемой квартирке в Хокстоне. Сплошные кожа да кости, вот только бедра, такие мощные бедра, слишком много косметики, все размазалось, грубая, как сама ебля. Манго дернул вперед, оставляя ее позади, проехал мимо трех молоденьких блондинок, руки, ноги, головы — все слилось воедино, болтают без умолку, как будто им вставили аккумуляторы. Пластмассовые куклы на углу улицы. Надувной секс. Разносчицы болячек, раздавленные экономикой, проклятые тем фактом, что родились женщинами. СПИД, перемешанный с герпесом, сифилисом, гепатитом, депрессией, суицидом, пара кашляющих черных ублюдков ждут их в Хокстоне. Он чувствовал смущение, подумал было развернуться через двойную сплошную, но все же продолжил свой путь.