- Но ведь вначале говорили о шести и даже восьми часах... - опешил Фонтен.
- Увы, сэр, ситуация развивается совершенно непредсказуемо.
Доктор помолчал, затем скомандовал:
- Быстро оденьте меня. Я хочу взглянуть на объекты лично...
- В криобоксе температура понижена почти до абсолютного нуля, сэр, напомнил старший инженер.
- А вы думаете, я об этом не знал? - с сарказмом в голосе спросил Фонтен. - Несите костюм, а вы, Руцбанн, можете оставаться здесь.
- Как скажете, сэр, - с облегчением выдохнул помощник.
Доктора Фонтена завели в небольшой тамбур, и один из технологов спросил:
- Какой номер, сэр?
- Прошлый раз был двенадцатый, но с тех пор, мне кажется, я немного похудел.
Помощники облачили Фонтена в негнущийся костюм, пристегнули рукавицы, и до него донеслись их голоса, приглушенные защитной мембраной.
- Потренируйте дыхание, сэр. Датчики должны настроить систему регулировки.
Доктор послушно вздохнул. Воздух в регенерационной системе был немного кисловат на вкус.
"Наверное, много кислорода", - подумал Фонтен.
Рядом с ним появился старший инженер Браун. Он тоже был в термоизолирующем костюме, и его голос, усиленный радиопередатчиком, прозвучал неожиданно громко:
- Как самочувствие, сэр? Можем идти?
- Да, - утвердительно кивнул доктор Фонтен, однако шея в жестком панцире совершенно не гнулась, и доктор согнулся в пояснице. Получилось, как будто он отвесил Брауну поклон.
"Идиотизм какой-то", - подумал Фонтен. Он вообще не любил посещать криобоксы, а теперь к обычному страху примешивалось еще и раздражение.
Доктор проследовал за Брауном в выравнивающую камеру. Толстая дверь закрылась, отделив двух людей от живого мира циркулирующего тепла. Впереди ожидала только бездна абсолютного нуля - температуры, при которой замирала вся понятная человеку жизнь.
"Какое, в сущности, глупое заблуждение, - подумал Фонтен, стараясь отвлечься от интуитивных страхов, - ведь этот бред столетиями поддерживался самыми авторитетными учеными человечества... Эти склеротичные развалины навязывали миру догмы, порождаемые их увядающим разумом..."
Непонятно откуда появилась маленькая белесая мушка и уселась на стекло скафандра, прямо перед носом Фонтена. Это была еще одна из загадок. Белесые мушки ютились в выравнивающих камерах и прекрасно переносили сверхнизкие температуры. Пережив замораживание, они оттаивали и начинали плодиться. А если камера долго стояла теплой, мушки начинали вымирать.
Над дверью, ведущей в криобокс, загорелась синеватая диаграмма. Она показывала, как в переходной камере понижается температура.
На показании в два градуса по Кельвину сработал механизм открывания двери, и Фонтен вспомнил о мушке. Он скосил глаза на стекло скафандра и увидел насекомое на прежнем месте. Но едва доктор сделал движение, как, казалось бы, легчайшее создание камнем полетело вниз и наверняка разбилось на тысячи мельчайших осколков.
"Да, вот она - физика ледяного пространства", - подумал Фонтен и шагнул следом за инженером Брауном.
8
Увидев капсулы, доктор Фонтен невольно остановился. Сегодня он видел их по-другому. Сегодня он чувствовал реальную опасность, которая исходила от этих, неведомых миру, средоточий разрушительной энергии.
"Как я мог так ошибаться? Как мог я измерять реальную опасность абстрактными понятиями?" - задавал себе вопросы доктор Фонтен.
В его трудах все эти пугающие процессы имели вид стройных формул, совершенно не страшных и очень даже привлекательных. А теперь перед доктором Фонтеном была сама стихия, которая прямо сейчас рвала на себе путы вечного холода.
- Сэр, мы теряем время... - напомнил Браун.
- Да-да, конечно, - опомнился Фонтен и шагнул к капсулам. Он совсем забыл, что посещение криобокса вело к нарушению и без того хрупкого равновесия и сейчас системы охлаждения работали в форсированном режиме.
Вот объект "номер-2". Он ведет себя лучше других, но в тексте древнего заклинания сказано, что он самый старый и его коварство не сравнимо ни с чем.
А здесь покоится "номер 3". О нем в тексте сказано, что он иссушает мир смрадным поветрием.
"Номер 1". Он страшен своим огнем, но может быть умилостивлен жертвой.
"Интересно, какой?" - подумал Фонтен.
А вот и самый "буйный" - "номер 4". Он самый нетерпеливый, как говорится в заклятии, и самый молодой. Он не ведает никаких ограничений, норм и правил. Он неистов и готов покорить весь мир.
"Выходит, текст заклятия не так уж и бессодержателен. Он, скорее, инструкция, чем просто художественное описание..." - начало доходить до Фонтена. Он подошел к "номеру 4" и нагнулся над верхней прозрачной панелью капсулы.
Там, за струящимися потоками ледяных кристаллов, едва проглядывались очертания объекта. Но он излучал невидимый ужас, который внезапно ощутил на себе доктор Фонтен.
"Что я наделал! Что я наделал! Безумец!"
Воображение доктора нарисовало яркие картины, пришедшие к нему откуда-то извне. В этом Фонтен был абсолютно уверен. Столь подробные образы нельзя представить. Их можно было только вспомнить.
Доктор видел столкновения огромных армий, бронированных чудовищ, ползущих по земле и извергающих страшный огонь. Тысячи космических судов, словно стаи саранчи, сносящие с лица земли все живое и оставляющие после себя лишь спекшуюся, покрытую шрамами поверхность,
"Безумец... Я - безумец..."
Фонтен усилием воли заставил себя оторваться от созерцания неясных контуров обитателя капсулы. И хотя в боксе было всего два градуса по Кельвину - два маленьких шага, отделяющих от абсолютного ледяного покоя, Фонтену стало жарко. Жарко после тех картин, что он увидел.
- Уходим, сэр? - просил старший инженер.
- Да, Браун, уходим...
9
Оказавшись в своем кабинете на привычном месте, Луи Фонтен с некоторой неловкостью вспоминал захлестнувшие его при посещении криобокса эмоции,
"Надо же, какая дрянь лезет в голову. И чего только я сам себе не нафантазировал?!" - удивлялся доктор
- Фредди, найдите мне текст этого заклятия.