— Значит, вы исходите из того, что после нашей победы над приверженцами леопольдовской системы зло возродится, хоть и в иной форме?
— Я думаю о тех господах, которые теперь вкладывают значительные суммы в ваше движение за реформу управления в Конго для того, чтобы в один прекрасный день положить в карман проценты.
Морель сидит молча, уставившись в одну точку. После долгого раздумья он говорит;
— Вы правы, месье. Наша борьба на этом не закончится.
Движение за реформу управления в Конго добилось успеха: в 1910–1911 годах бельгийское правительство было вынуждено пойти на постепенную отмену системы принуждения, оставшуюся в наследство от Леопольда.
Но за прошедшие семнадцать лет численность населения страны уменьшилась с двадцати до восьми с половиной миллионов.
А что происходило в других районах земного шара?
В 1906 году британские плантации в Малайе послали в Европу тысячу тонн каучука. Высокое качество этого плантационного каучука дало ему название «бест креп» и обеспечило продажные цены, кое-где даже превысившие цену на бразильский «пара хард файн».
Господствующее положение Бразилии на мировом рынке пошатнулось. Бразильское правительство попыталось предотвратить потерю своих позиций, издав ряд постановлений, несколько смягчавших совершенно невыносимые условия труда в районах сбора каучука, ограничивших хищническое истребление каучуконосов и поощрявших развитие плантаций.
В 1913 году плантации в Юго-Восточной Азии выбросили на рынок сорок восемь тысяч тонн каучука.
Впервые количество плантационного каучука превысило на мировом рынке количество каучука, собранного с дикорастущих каучуконосов. В странах-потребителях каучука предложение превзошло спрос, и бразильские сорта внезапно потеряли свою популярность, уступив место каучуку из Юго-Восточной Азии. Резиновая промышленность была с избытком обеспечена сырьем, и на родине каучука, в Южной Америке, начался кризис сбыта.
Лихорадочная погоня за сверхприбылью, приведшая к перенасыщению капиталовложениями предприятий по добыче каучука, сменилась ужасающим падением цен на него.
Построенная на каучуке экономика Бельгийского Конго развалилась. Каучуковые тресты лопнули.
Потом катастрофа разразилась над Южной Америкой.
Производство плантационного каучука, достигшее в 1914 году семидесяти тысяч тонн, покрыло мировую потребность в этом виде сырья. Добыча каучука в Бразилии быстро сошла на нет. Гигантские компании в Паре и Манаусе обанкротились. В Икитосе торговый оборот упал со ста двадцати пяти миллионов солей до девяти миллионов. Поток золота, в течение десятилетий наводнявший Бразилию, отхлынул в восточное полушарие.
Триумф английских плантаторов омрачался одной заботой: плантации в Нидерландской Индии за последние годы резко увеличились, а стремление колониальных властей расширить свои посадки каучука на Яве приближало то время, когда между английскими и голландскими предпринимателями неминуемо должна была разгореться новая ожесточенная борьба за рынки сбыта.
Весной 1914 года, когда чрезвычайно обострившиеся отношения между Германией и союзными державами — Францией, Россией и Великобританией — грозили зажечь пожар мировой войны, поглотившей потом миллионы молодых жизней, на мировом рынке каучука соперничали три монопольные группировки:
Английские каучуковые компании. Голландские каучуковые компании. Финансовый блок Соединенных Штатов.
И именно американский блок собирался пустить в дело избыточные миллиарды долларов, чтобы, захватив опустевшие леса Южной Америки, разбить здесь плантации гевеи и в один прекрасный день выступить на каучуковом рынке в качестве сильнейшего из конкурентов.