Выбрать главу

В течение нескольких дней испанцы отдыхали, заигрывали с индианками, а в воскресенье слушали обедню, на которую пришло много местных индейцев. Особенно большое впечатление на туземцев произвели кадила и высокие восковые свечи, и по окончании богослужения они окружили священника и пожелали принять крещение. При этом их лица выражали такое же удовольствие, как лица детей, впервые увидевших фокусника.

Однажды утром Дюранта вызвали в палатку Писарро на совещание, в котором участвовали сам больной генерал, Орельяна, отец Карвахаль и лейтенант Рамирес. К концу совещания Дюрант взял у Орельяны кусок мягкой, гладкой коры и углем набросал на ней эскиз корабля.

По приказу Орельяны солдаты начали рубить лес. Снятые с павших лошадей подковы были использованы для изготовления железных полос, крючьев и длинных гвоздей; в отряде нашлось немало ремесленников, знакомых с кузнечным делом. Но повалить подрубленные деревья не удавалось, так крепко сплелись их ветви. Помогли омагуа; словно большие кошки, влезали они на деревья и каменными топорами обрубали кроны. Вскоре в лесу образовалась просека, кишевшая строителями. С большим трудом стволы железного дерева распилили на длинные доски и брусья. Из пальмовых волокон и лиан индианки свивали веревки, а из камыша плели циновки, из которых под наблюдением бывшего матроса сшивали большие паруса.

И вот Дюрант стоит на палубе своего детища и следит за работой плотников, удовлетворенно постукивая ногой по прочным доскам. Еще неделя-другая, и корабль, подняв паруса, поплывет по реке навстречу стране золота, кончатся трудности похода по девственным лесам. Осталось поставить мачты и оснастить их реями и парусами. Но ведь сначала надо…

Дюрант хмурится.

Ну конечно! Подумали, как распределить работу, уточнили срок, решили, что у корабля будет двойная палуба, что в корме нужно проделать бойницы для кулеврин и что нельзя слишком утяжелять руль… Но совсем упустили из виду смолу — смолу для конопачения щелей!

2

— Туахала!

За стенками палатки жужжат насекомые. Снаружи проникает тусклый свет от костра. С вырубки доносится шум работы.

— Туахала, мне надо поговорить с тобой, ты слышишь? — Педро добросовестно переводит каждый вопрос белого человека. — Почему ты молчишь? Ты больна? Может быть, ты боишься?

Не шевелясь, плотно сжав губы, девушка сидит на травяной циновке, которую сплел для нее Педро. На ее запястьях сверкают тяжелые медные браслеты. Черные блестящие глаза смотрят мимо лейтенанта Рамиреса, будто он и не открывал рта.

Задумавшись, Рамирес выходит из палатки. Каждый день безуспешно он пытается добиться ответа от Туахалы. Она сидит на корточках у задней стенки палатки и словно цепенеет, стоит ему приблизиться к ней. Однажды, выйдя из себя, он схватил ее за длинные, гладкие волосы и стиснул голову своими ручищами.

С тех пор она перестала есть и пить.

Рамирес вспоминает тот изнуряюще жаркий, трудный день похода, когда он увел девушку. Накануне ночью забили последнюю лошадь, и все же к утру одиннадцать носильщиков умерли от голода и потери сил.

Около полудня солдаты авангарда, которым командовал Орельяна, вдруг увидели на берегу небольшой реки между зарослями кустарника и стеной высоких деревьев, усыпанных кроваво-красными цветами, хижины и странные сооружения на сваях с крышами из пальмовых листьев; вблизи строений высокие мускулистые индейцы вытаскивали из воды длинные лодки, выдолбленные из стволов деревьев. У Орельяны хватило ума задержать своих изголодавшихся солдат и отправить в селение сначала двух переводчиков с подарками для вождя. Через час посланцы вернулись. Вождь приглашал «белых сынов Солнца» прийти в деревню.

Индейцы робко глядели на вступавший в селение отряд испанцев. Орельяна сразу заметил, что у многих туземцев сквозь отверстия в ушах и носу были продеты небольшие золотые палочки. Вождь и его воины, надев богатые украшения из перьев, провели белых людей к малоке — высокому и просторному строению, стены которого были сплетены из тростника. Вождь сам пригласил гостей занять почетные места.

Орельяна начал было сразу расспрашивать вождя о дороге в страну золота; Педро украдкой подал знак и шепнул, что индейские обычаи не позволяют заводить такого разговора, пока не кончится церемония встречи. Орельяна передал своим людям, чтобы до поры до времени они вели себя тихо, и сам не проронил ни слова, пока индейцы разносили мелкие глиняные миски с белым ароматным мясом и фруктами. Рослая девушка, дочь вождя, поднесла Орельяне чашу почета. Рамирес, сидевший рядом с полковником, залюбовался крупным, гибким телом девушки, непринужденностью ее движений и крепкими, белыми как жемчуг зубами, открывавшимися в улыбке. Протягивая и ему полный до краев деревянный кубок, она засмеялась; Рамирес поспешно схватил его, осушил единым духом и вдруг почему-то покраснел.