— Да, пора и о еде подумать. Уже нечего бояться, что ищейки наступят на пятки. А скажи-ка, Бразилия далеко?
— Ну, сынок, лье около ста, если идти прямо, как птица летит.
— Сто лье!..
— Да, месье, сто лье, да еще по этой местности.
— Что же, выходит, мы опять будем так же тащиться, как досюда из Кайенны? Это вовсе не весело!
— Подожди-ка немного, авось все уладится. Теперь, вместо того чтобы избегать жилья, как мы поступали раньше, мы будем его искать. А когда найдем, то позаимствуем провиант у добрых людей, что там живут.
— Снова грабить? А если нас накроют?
— Ну и глуп же ты! Я ж тебе говорил, что тут нет ни полиции, ни жандармов, ни судей, ни солдат…
— Отличная страна, черт побери!
— …А жители здесь такие же парни, как и мы с тобой, они смылись либо из Французской Гвианы, либо из Бразилии.
— Но тогда они, значит, работают, чтобы жить?
— Надо думать, раз они тут обосновались.
— Вот еще, быть на свободе и вкалывать!
Пока велся этот поучительный разговор, голодные беглецы собирали устриц и речных креветок, которыми и утолили свой голод. Затем они снова двинулись в путь, уклоняясь на этот раз к югу, чтобы избежать огромных болот, окаймлявших побережье.
Везение не изменило им и на этот раз. Вскоре каторжники вышли на большую вырубку на берегу довольно широкой бухты. Скорее всего, это был залив Уассы, большой реки, что впадает в устье Ойяпока, на правом берегу, немного повыше Уанари.
Их взору предстали маленькие поля, засеянные маисом и маниокой. Группа хижин пряталась в тени манговых, банановых и хлебных деревьев, чья тень защищала молодые кофейные посадки.
Каторжники смело двинулись вперед, тем более что они были голодны, и свободно проникли в одну из хижин. Скромное жилище оказалось пустым, как и все другие, но по всему было видно, что хозяева находятся невдалеке. И наконец, особенно важная деталь для таких людей, жилье было буквально набито едой: лепешки из кассавы, корзины, полные маниоковой муки, спинные корзины с початками маиса, связки сушеной рыбы, копченого мяса, калебасы[62] с кофе и даже кристаллизованный тростниковый сахар… Всего здесь было вдоволь, и все обнаруживало опыт обитателей и их знакомство с дикой жизнью в лесах.
При виде еды пришельцы радостно завопили. Они без церемоний уселись и принялись за припасы с дикой жадностью. Было бы просто невозможно перечислить количество всего съеденного провианта, да и бесполезно. Наконец, наевшись до отвала, беглецы пожелали уже излишеств. По крайней мере, четверо негодяев, с которыми продолжали оставаться до удобного случая Шоколад, араб и мартиникиец.
— Я, — сказал Геркулес, — люблю комфорт и выпил бы чашечку кофе…
— А я бы с удовольствием выкурил трубочку, — сообщил Кривой.
— А я, — заключил Луш, — не отказался бы ни от того, ни от другого.
— Черт возьми! — воскликнул Красный, со своим грубым выговором жителя предместья. — Да вот же трубки и табак.
— Гляди-ка, тут все есть, прямо рай.
— Хорошо быть на свободе и лопать от пуза.
— Если бы всегда так!
— Постойте-ка, — сказал Луш, — у меня явилась идея. В таких диких местах должны жить такие же примитивные жители, какие-нибудь добрые негры-марроны, с которыми можно легко объясниться.
— А как? — поинтересовался Геркулес. Он всегда любил расспрашивать.
— Это так же просто, как курить чужой табак после еды, которая тоже ведь была не наша. Негры созданы, чтобы работать на других, на белых, на таких, как мы! Ну, так и заставим их поработать на нас, а если они будут недовольны, так здесь растет полно всякого дубья, и чернокожих можно образумить. Мы убедим их стать нашими рабами или слугами, это слово как-то получше звучит, настанут для нас, ворюг, светлые дни. Я, например, охотно стал бы хозяином поместья, — заключил свою речь Луш.
— Хорошая мысль, — заорали бандиты. — Ура господину Лушу, хитрецу из хитрецов!
Но Шоколад, который до сих пор не произнес ни слова, мигом остудил общий пыл.
— А если этих неизвестных больше, чем нас, и это им придет мысль сделать нас рабами? И будем мы вкалывать, как каторжные, а кто же мы еще? А они нам за работу будут платить колотушками, что вы тогда скажете?
— Ты, Шоколад, говоришь нечасто, но всякий раз, как раскроешь рот, я будто адвоката слышу, — сказал Луш. — Но ты прав, и нам надо сматываться. Кстати, я заметил на отмели две отличные пироги. Надо не мешкая нагрузить одну из них припасами, взять весла, мачете, которых нам на всех не хватает, и в путь!
— Идет! — воскликнули в один голос Геркулес, Красный и Кривой.