Архиепископ Турнейский, член сената, уполномоченный его святейшеством папой римским во время приближающихся празднеств в соборе св. Михаила и св. Гудулы посвятить в епископский сан двух каноников, принимает его в полном облачении.
— Сын мой, — обращается он к шестидесятилетнему старцу, — мне говорил о вас много хорошего генеральный викарий Шетбошский, и хотя ваша миссия в Бостоне не способствовала восстановлению старого порядка в нашей церкви, я готов выслушать вас.
Джозеф Кларк приехал в бельгийскую столицу из своей деревни в верхнем течении Конго, чтобы здесь, в логове зверя, еще раз попытаться сделать то, чего ему не удалось добиться за тридцать лет, проведенных в каучуковых районах Черного континента. Для этой цели он, баптист, даже решился на долгие переговоры с католиком — генеральным викарием, вполне отдавая себе отчет, что действует вопреки воле своих собратьев по общине.
— Аннексия государства Конго бельгийским правительством? — растягивая слова, переспрашивает архиепископ.
— Обстановка в каучуковых районах такова, ваша милость, что не оставляет никаких сомнений на этот счет. Помощь, если она вообще еще возможна, может быть получена только таким путем.
Но архиепископ, который, своеобразно понимая обет нищеты, вложил значительную сумму на имя подставного лица в акции каучуковых трестов и, пользуясь поддержкой соборного капитула и епископата, в течение ряда лет использовал доброхотные даяния полутора миллионов верующих своих девяти епархий для увеличения оборотного капитала компаний в Конго, — архиепископ молча смотрит на Кларка.
Наконец он говорит:
— Вы правы постольку, поскольку сейчас важно сохранить господствующие позиции нашей церкви в государственном управлении Бельгии. Ведь во Франции за последние годы в результате махинаций радикалов и либералов она потеряла былое влияние. Но во всем остальном…
— Речь идет о преступлениях!
— Что вы хотите этим сказать?
— Ваша милость, истреблено население целых районов. Невероятно, чтобы христианское правительство Бельгии в течение одиннадцати лет совершенно ничего не знало об этом.
Архиепископ хмурится.
— Почему вы думаете, что мы не принимали никаких мер?
— Я приехал из Конго. В течение тридцати семи лет я был очевидцем событий, которые нельзя назвать иначе, как преступлением.
— Разве за столь долгий срок вы не успели заметить, что наши посланцы повсеместно отдают все свои силы на служение идее любви и добра?
— Ваша милость, я питаю глубочайшее уважение ко многим из них. Но проповедь веры Христовой бессильна, когда озверевшие солдаты по приказу генерал-губернатора топят страну в крови.
— Мне кажется, вашей миссии придется проверить прочность вашей веры во всемогущество слова божия, сын мой, — улыбаясь, возражает архиепископ. — Заповедь всепрощения применима и к высокопоставленным подданным его величества, которые так же не свободны от ошибок, как и мы, грешные.
В течение сорока минут Джозеф Кларк пытается пробиться сквозь стену лицемерия, за которой прячется его собеседник, защищая тех изворотливых политиканов, которые, использовав исповедальню и кружку для сбора пожертвований, захватили власть в стране и теперь одурманивают народ святыми реликвиями и, осеняя туземцев крестным знаменем, запугивая их геенной огненной, убаюкивая псалмами и перебиранием четок, убеждают их надеяться на вечное райское блаженство, а пока терпеливо влачить на земле ярмо бессловесного рабочего скота.
Наконец архиепископ жестом показывает, что аудиенция окончена. Кларк удаляется. И когда он тремя днями позже поднимается на борт корабля в Антверпене, направляясь в Ливерпуль к Эдмонду Дину Морелю, он уже знает: это его последняя надежда.
20
После того как нападки либеральной прессы вынудили Леопольда II весной объявить о создании комитета по проведению реформ в Конго, король рассылает манифест странам-участницам Берлинской конференции, которые двадцать один год назад избрали его своим поверенным в делах Центральной Африки. В этом манифесте Леопольд объявляет свои права на Конго неделимыми, а любое вмешательство в дела управления этой страной — узурпацией законной власти.
В ответ на это английское Общество проведения реформ в Конго вновь начинает бить тревогу. Дабы оградить себя от нападок с двух сторон — как со стороны Общества борьбы с рабовладением, Международного общества мира и Общества защиты туземцев, так и со стороны обеих палат английского парламента, лорда Лэнсдауна, архиепископа Кентерберийского и либеральной фракции бельгийского парламента, — монарх запускает на полную мощность машину католической прессы, использует для ответного удара аппарат министерства по делам Конго и бельгийское правительство, не останавливаясь перед клеветническими измышлениями, и привлекает на свою сторону папу римского, внушив ему, что движение за реформы в Конго, направлено против католических миссионеров.
И в то время как Морель, выступая на собраниях деловых людей и митингах в Лондоне, Ливерпуле, Бирмингеме, Манчестере, Шеффилде и Биркенхеде, требует аннексии Конго бельгийским правительством, его святейшество папа Пий X дает указание высшим сановникам церкви в проповедях и специальных религиозных изданиях противодействовать «греховным помыслам» сторонников реформ в Конго.
Морель обращается за помощью к Эдуарду Грею.
Однако этот либерал на посту министра иностранных дел считает весьма вероятной возможность войны между Францией и Германией, а поэтому из дипломатических соображений отказывается послать Леопольду ноту протеста.
Он ограничивается лишь туманным заявлением в палате общин, смысл которого сводится к тому, что английское правительство в вопросе о Конго намерено выжидать, но не до бесконечности.
В то же время в ходе конфиденциальной беседы с министром колоний он добивается того, что Роджера Кезмента, продолжающего изучать статистику Конго и подготавливающего к публикации новые сенсационные разоблачения, освобождают от занимаемой должности и, весьма лестно оценив на словах его деятельность, переводят из Бомы в Рио-де-Жанейро, где возводят в ранг генерального консула Великобритании в Бразилии.
Морель, обескураженный внезапным равнодушием правительства, в ноябре выпускает в свет свою четвертую книгу — «Кровавый каучук», представляющую собой описание всех совершенных в Конго злодеяний, подтвержденное документальными данными, собранными им за последние шесть лет, а также подробный анализ леопольдовской системы концессий со статистическими выкладками, отрывками из писем, данными о размерах долгов и прибылей каучуковых трестов.
Никогда еще бесчеловечность колонизаторов, действующих с благословения церкви и государства, не разоблачалась в печати с такой убедительностью и силой.
Эта книга, выдержавшая пять изданий подряд, поставила Мореля, несмотря на все его заблуждения, в один ряд с великими гуманистами, воплощавшими совесть своего века.
Под давлением общественного мнения король Бельгии в апреле 1907 года объявляет о создании новой комиссии из четырнадцати членов для обследования обстановки в Конго. Комиссия отправляется из Бомы в области, находящиеся под контролем компаний «Анверсуаз» и АБИР.
Отчет этой комиссии поставил крест на планах Леопольда таким путем добиться урегулирования конфликта.
За расплывчатыми комментариями барона Ниско, председателя комиссии, старавшегося смягчить жестокую правду протоколов, и за его собственными туманными показаниями настолько явственно ощущался ужас положения, в котором очутилось туземное население Конго, что либеральной прессе можно было ограничиться лишь приведением бесчисленных выдержек из доклада комиссии.
И Леопольд понял:
На этот раз без последствий не обойдется.
21
Второй крупный процесс также кончается победой акционеров каучуковых компаний.
В качестве обвинителя на сей раз выступает бельгийское государство, основательно подготовившееся к этой трудной роли. На скамье подсудимых оказываются, наряду с компаниями «Анверсуаз» и АБИР также «Кассаи» и объединение «Катанга», поскольку из районов, контролировавшихся этими трестами, комиссия получила сведения о вопиющих безобразиях; далее, трест «Великие озера», дивиденды которого в минувшем году превысили тысячу процентов, а также компания «Ломами», трест «Кванго», объединение «Мангала» — то есть все восемь чудовищ, в течение пятнадцати лет высасывавших соки из черного тела Африки.