«А если не сработает?» — поинтересовалась Сэл.
«По крайней мере, вы с братом будете вместе», — ответила Рука.
«А почем мне знать, что ты не свалишь и не бросишь меня там?»
Она услышала что-то вроде шороха, как будто Рука зашевелилась у нее в мозгу.
«Разве это не очевидно? — спросила она. — Если бы я хотела свалить, я бы это давно сделала, еще до твоего вступления в Братство. У меня еще есть дела в этом мире».
«И ты дашь мне повидаться с Перри?» — уточнила Сэл.
«Да».
Их накрыла новая волна боли, Сэл снова вырубилась. Очнулась.
«Ладно, — сказала она. — Согласна».
Рука тихо хихикнула. Сэл почувствовала, как она шуршит, растягивается у нее в голове — и на сей раз не сопротивлялась, давая ей пространство для маневра. Темный туман будто бы накрыл двор. Сперва темнота скрыла внешние стены, затем траву рядом с ними.
Лица мужчин, читавших молитвы, расплылись, растаяли. Леденца поглотила тень. Тянучка, стоявший у нее в ногах, как раз снова опускал плеть, но исчез вместе со своим инструментом еще до того, как ремни коснулись ее тела — Сэл ничего не почувствовала. Она ничего не ощущала и не видела. Еще несколько секунд до нее долетали читающие молитву голоса — дрожали, но пытались держаться. Потом и они умолкли в наступившей тишине.
В огромное окно вливался розовый свет неведомого солнца. Сэл сидела на простой кровати, застеленной желтой простыней, под тонким одеялом. Деревянная комнатушка в крошечной хижине. Никакой другой мебели. В центре комнатушки стоял мужчина, слишком худой и высокий для человека.
— Спасибо, — поблагодарил он голосом Руки.
— И что только что произошло? — поинтересовалась Сэл. — Мне показалось, что я умерла.
— В каком-то смысле так оно и есть, — подтвердил Рука. — Скорее всего, там, в монастыре, тело твое сейчас сотрясают конвульсии. А этим садистам только того и надо. Им кажется, что обряд экзорцизма состоялся.
— Забавно слышать от тебя слово «садисты», — съязвила Сэл.
— Моя дорогая, — с притворной обидой произнес Рука, — ты несправедлива. Да, моя работа приносит мне определенное удовлетворение, но это не значит, что я считаю ее приятной.
— Расскажи это демонам, которых ты разодрал в клочья.
Рука передернул плечами.
— У той боли была цель. Чего не скажешь о хлысте Тянучки.
— Ты хочешь сказать, что экзорцизм — выдумка, — догадалась Сэл.
— Ну, не совсем. Настоящий экзорцизм — в отличие от большинства претензий на него — не предполагает физического воздействия и больше похож на своего рода терапию. И в этом случае удается отделить, назовем это так, жителя от жилища. Житель убирается восвояси. Но тот, кому довелось стать жилищем, почти никогда не переживает пытки, а если и переживает, редко сохраняет здравость рассудка.
— То есть экзорцизм — это, считай, лоботомия, — догадалась Сэл.
— Верно, — кивнул Рука.
— И в такое состояние ты привел Перри.
— Занятно, да?
— Не уверена, — ответила Сэл.
— Полагаю, Леденец и Тянучка в любом случае очень довольны результатом. И ты стала бы еще одним их успехом, если бы не позволила мне сделать это. — Демон раскинул руки, указывая на стены комнатушки, на небо за окном, залитым светом.
— А под «это» ты что имеешь в виду? — уточнила Сэл.
— Вот эту штуковину, которую я только что соорудил, чтобы облегчить переход из твоего мира в мой.
Сэл позволила себе паузу в несколько секунд, чтобы придумать ответ.
— Мне все равно кажется, что я умерла, — повторила она.
— Сдается мне, ты сейчас слишком сосредоточена на собственной смертности. Впрочем, в одном ты права. Когда ты окончательно войдешь в мой мир, твое тело в монастыре утратит последние остатки сознания. Дышать-то ты будешь, но твой мозг перестанет функционировать.
— И чего мы с тобой здесь ждем?
— Твои конвульсии не заставят их остановиться, — пояснил Рука. — Только убедят в том, что их работа еще не окончена. Лишь уверившись, что ты мертва или почти мертва, они развяжут тебе руки и ноги.
— То есть твой план основан на том, что я должна прикинуться мертвой?
— Ну, — сказал Рука, — тебе и прикидываться-то не придется, если эта парочка и дальше будет… гм… на совесть делать свою работу. Но ждать нам недолго.
— А как мы поймем, что меня развязали? — спросила Сэл.
Рука бросил на нее вопросительный взгляд.
— Ты же чувствуешь, что привязана?
— Нет, — ответила Сэл.
— Считай, тебе повезло. Сосредоточься — и почувствуешь.
Сэл сосредоточилась. Ушла в себя — и да, Рука оказался прав. Ременные путы удерживали ее запястья и лодыжки. Давили на грудь. До нее донеслось далекое эхо собственного голоса — таких криков Сэл от себя никогда не слышала. Во рту чувствовался привкус желчи и крови. Видимо, она прокусила себе язык.