А остальных бросить? Так я тебя и послушалась.
Сэл уперлась каблуками в пол, Арон же пытался тянуть ее назад. Держал на удивление крепко, хотя рука и дрожала.
— Я всех вытащу, но ты должна пойти со мной. Немедленно, — шипел он.
Сэл рискнула бросить взгляд на кардинала. Тот даже не смотрел в ее сторону. Охранники тоже. И — да, Арон двигается беззвучно, но кто-то же должен был заметить его перемещения?
Магия. Да чтоб ее.
— Мы должны им помочь, — произнесла Сэл.
— Первым делом мы должны спасти твоего брата. Потом вернемся, но только если выживем — а выживем мы, если ты заткнешься и пойдешь за мной.
Сэл прикинула варианты. Уйти с демоном (или ангелом), который до сих пор им помогал, или остаться под прицелом автоматов, а потом попасть в камеру, прямиком в нежные объятия Леденца и Тянучки. Что-то не верилось ей, что Леденец, покалеченный Рукой, пребывает в добродушном настроении. Арон снова потянул ее за локоть, и на сей раз Сэл подчинилась.
Сперва они пятились назад, делая крошечные шаги между поваленных полок. Когда скрылись из зоны видимости кардинала, то повернулись, и Арон, крепко обхватив Сэл за запястье, вывел ее из Архива через заднюю дверь, в узкий коридор, а потом…
В палату Перри.
Когда они переступили порог и Арон выпустил руку Сэл, она замерла. За то короткое время, что они не виделись, Перри явно стало хуже: кожа бледная, дряблая, щеки ввалились. Его окружал целый лес аппаратуры. Дышал он самостоятельно, но звук был прерывисты и хриплый.
— Их рук дело? — спросила Сэл. Уточнять, кого «их» не было нужды.
— Нет, Руки.
Сэл вслушалась в жужжание в своей голове. Рука что-то сотворила с Перри, пока находилась в теле Сэл? Когда? Он был в порядке… Не в порядке… — Сэл подыскала слово, — но в стабильном состоянии. — Сэл взяла руку брата, пощупала кожу, сухую и тонкую, как бумага.
— Что изменилось? — спросила она, причем ей было все равно, кто из демонов ей ответит: тот, что в голове, или тот, что стоит у постели брата.
— Не знаю, — ответил Арон, — но у меня есть гипотеза. Одержимость — это своего рода обмен: душу, утянутую в другой мир, обменивают на ту, которую насильно приводят в этот. Но Рука размерами больше и тебя, и Перри — почти вся ее сущность остается в другом мире. Она просто… распространяется сюда, через Перри и через тебя. Когда Рука вырвалась на свободу, то, расходуя силы, истощила этот сосуд — так электричество утекает по проводу.
— А почему я не пострадала?
— Могу только строить догадки. Руке нужно было, чтобы ты сохранила подвижность, — Перри ее не заботил. Но вы оба не могли не пострадать, когда она начала расходовать силу. Почему с тобой все в порядке, а с Перри нет… Собственно, сейчас это неважно.
Пока Арон говорил, Сэл ощутила, как Рука зашевелилась у нее в голове — и взгляд невольно скользнул к левому уху Перри. Что-то в нем изменилось. Но что? Тут до нее дошло: она видит это самое ухо… Прядь волос, обычно его прикрывавшая, отрезана. Прядь волос, завернутая в бумажку и переданная Дельфийскому оракулу, требовавшему жертву.
«Интересный выбор», — сказала тогда пифия.
Господи, что же она натворила?
Арон подался вперед, пытаясь привлечь внимание Сэл.
— Мне вот что от тебя нужно. Затем я и привел вас всех сюда. Я могу его спасти. Но мне требуется твое разрешение.
— Зачем тебе мое разрешение, чтобы спасти моего брата?
— Менчу заставил меня дать слово, что я не причиню вреда никому из живых.
— Выходит, он жив? — Душа Перри, застрявшая в демоническом измерении, заточенная в камере из стекла и терновника. — Он не ушел навсегда? — То есть я его не потеряла.
— Он… не совсем ушел. Вот только человек, которого ты раньше знала как своего брата, уже не вместится в такое утлое тело. Рука выскребла оттуда все, что можно. — Арон указал на кровать, на ее брата. — Но, забрав себе его тело, я могу дать ему жизнь.
— Речь шла про вред.
— Мне придется занять побольше места… — Арон осекся. — Вроде как перезапустить его изнутри, а это, видишь ли, приведет к тому, что оно… Он потом будет не совсем человеком. Однако отсюда выберется.
В голове у Сэл саднило и пульсировало. Она задала единственный, самый важный вопрос:
— Почему?
— Потому что я могу это сделать. В нем жизнь, а каждая жизнь бесценна. — Арон положил ладони на край кровати, и Сэл поняла, что ему трудно стоять без опоры. — Я веду себя осторожно. Не разрушаю тел, в которые вселяюсь. Известный тебе человек, гид, будет жить дальше, совершенно не пострадав, не сохранив никаких воспоминаний о моем присутствии. Но, оставаясь в одном теле слишком долго, я невольно наношу ему непоправимый вред — такой же, какой Рука уже нанесла Перри. Чтобы не навредить тем, в кого вхожу, я постоянно перемещаюсь. Но при каждом перемещении теряю часть себя. У твоего брата внутри… пустота. Или можно сказать — пустоты. Мне есть где поселиться там, пока тот, кому я служу, наконец не призовет меня домой.