Они переглянулись. Каждый понял, что и другой тоже это видел.
— Вызывайте полицию, — сказал отец.
5
Они летели рейсом «Алиталии». В первый момент Сэл удивилась, что у такого важного подразделения полиции нет собственного самолета. Потом, когда — стоило Менчу предъявить какие-то бумаги — им дали четыре места на ближайший рейс до Мадрида и тут же провели через контроль, она ощутила, что их все-таки уважают. Ладно, нет у них своего самолета. Зато есть тысячелетние заслуги, которые дают им определенные привилегии, когда это нужно для дела. Или когда этим можно просто слегка облегчить себе жизнь.
Командир воздушного судна отдал экипажу команду приготовиться к посадке в Мадриде. Менчу все еще спал, слегка приоткрыв рот. Грейс, сидевшая с ним рядом, дочитала «Доводы рассудка» и перешла к «Нортенгерскому аббатству». Сэл за ней немного понаблюдала. Грейс переворачивала страницы примерно каждые двенадцать секунд — Сэл высчитала.
«Как можно читать с такой скоростью? — изумилась она. — Да и кому это нужно?»
Тут Грейс перехватила ее взгляд, и Сэл отвернулась.
— Ты в порядке? — поинтересовался из соседнего кресла Лиам.
— Чего вы меня постоянно об этом спрашиваете? — удивилась Сэл.
— Ну, вид у тебя вот сейчас немного зеленоватый.
— Я не очень люблю летать, — призналась Сэл.
— Правда? — удивился Лиам. — Тогда зря ты выбрала эту работу.
— Боюсь, проблема в том, что я зря летаю в полном сознании. — Она кивнула на Менчу.
— Ну, наверное. Но ты бы тогда пропустила еду, а кормили вкусно.
Он с самого выезда из Ватикана приставал к ней с болтовней. Она бы даже сказала — «приставал», но, если происходило именно это, приставал Лиам крайне неловко — или как минимум неэффективно. Как бы то ни было, болтал он всю дорогу. В машине по пути в аэропорт. Во время посадки. А теперь — в самолете, уже два часа. Заводил совершенно бессмысленные разговоры, забрасывал ее совершенно не смешными шутками. Острил даже слишком часто, но слишком уж плоско. И говорил все время ни о чем — о вещах, ничего не значащих, совершенно пустых. В результате в голове у нее то и дело верещала тревожная сигнализация. Ей казалось, что Лиам раз за разом ставит дымовую завесу из слов, пытаясь за ней что-то скрыть. Вот только что именно? Сэл это нервировало.
— Лиам? — не выдержала она наконец.
— Да?
— Я не знаю, чего ты пытаешься добиться, но явно пережимаешь.
Лиам вздохнул.
— Прости, пожалуйста.
— Да ладно.
— Я слишком много говорю.
— Ага. Ну да ладно.
— Просто… Грейс и Менчу у нас неразговорчивые. Мы столько времени проводим в машинах и самолетах — и молчим.
— Мой предшественник был разговорчивым?
— Угу.
— А куда он делся?
— Не он, а она. И я, наверное, не имею права тебе об этом говорить.
— Что-то твои слова не внушают мне особого доверия к этой организации.
— Верно подмечено, — откликнулся Лиам.
— Я серьезно.
— Уж прости.
Он вытащил претцель из мешочка на стоявшем перед ним подносе и принялся жевать — обычно претцели жуют гораздо быстрее.
«Специально меня доводит, — подумала Сэл. А потом одернула саму себя: — Ты к нему несправедлива».
«Он же только что извинился и перестал, стоило тебе сказать, что тебя это нервирует, — подумала она. — Он не лезет тебе ни в трусы, ни в душу. Просто пытается подружиться. Прелюдии у него выходят скверно, но это не значит, что он плохой человек».
«С другой стороны, — возразила она самой себе, — если его не одернуть, этому конца-края не будет. — Она перевела дыхание. — Хотя чего мне терять?»
— Ну так, — сказала она, — про этот… Эйя… Вулкан в Исландии.
— Эйяфьядлайекюдль? — уточнил Лиам.
— Ну да, — подтвердила Сэл. — Как оно там было?
— А я не знаю, — ответил Лиам. — Я тут тогда еще не работал. Я тогда… — Он сложил ладони в молитвенном жесте, потом наклонил в сторону, опустил голову сверху и закрыл глаза.
— Ясно, — догадалась Сэл.
— Впрочем, сомневаюсь, что я тогда так уж много спал.
— А удалось кому-то понять, что с тобой тогда происходило?
— Асанти к этому возвращалась несколько раз, — ответил Лиам. — Выдвинула несколько предположений, но ничего конкретного. Чем я был одержим, мы не знаем. Вот разве что Грейс врезала этому неведомому несколько раз по физиономии — ну, говоря точнее, врезала мне по физиономии, — но поэтому оно меня отпустило или нет, мы тоже не знаем. В смысле, если вообще отпустило. На мой-то взгляд, оно все еще здесь. — Он постучал себя пальцем по виску. — Я запросто могу завтра проснуться утром и попытаться вас всех поубивать, а потом завладеть миром.