Амманас мог заставить их покориться, если бы желал этого. Однако редко вмешивался, возможно, не желая испытывать прочность их лояльности. А может, его занимают иные заботы. Личные планы.
Дела идут неважно. "Ты сказал, размяк, друг Амманас? Я не удивлен". Котиллион умел сочувствовать, и сейчас почти что сочувствовал. Но недолго. Напомнил себе, что Амманас сам навлек на себя эти неприятности. "Кстати, и на меня тоже".
Дороги здесь узкие, кривые и обманчивые. Каждый шаг требует крайней осторожности.
"Да будет так. Ведь мы уже делали это. И успешно". Но на этот раз на кону стоит намного большее. Наверное, слишком многое.
Котиллион продвигался по неровной земле. Две тысячи шагов — и перед ним открылся спуск в овраг. Между грубыми скалами сновали тени. Они не желали расступаться перед ними и вились под ногами, как водоросли.
Многое в этом королевстве потеряло правильное… место. Он запнулся, и в ответ кишащие в углублениях утесов тени бешено заметались. В ушах раздались тихие крики, как будто тысячи людей тонут вдалеке. По лбу Котиллиона потек пот. Он ускорил шаг, стараясь поскорее миновать узкий пуск.
Тропа пошла вверх и излилась на широкое плато. Он вышел на открытое пространство, устремил взор к кольцу камней. Почувствовал кого-то рядом, повернулся, увидел высокий скелет, облаченный в лохмотья. Тот шел в ногу с ним, не так близко, чтобы суметь протянуть руку и коснуться Котиллиона, но достаточно близко, чтобы бог не чувствовал себя в безопасности.
— Ходящий-По-Краю. Давно я тебя не встречал.
— Не могу сказать того же о тебе, Котиллион. Я хожу…
—.. незримыми тропами. Знаю, знаю.
— Тобой незримыми. Гончие не разделяют этого порока.
Котиллион нахмурился, повернул голову и увидел шагающего в тридцати шагах позади Барена. Тяжелая голова пригнута к земле, глаза горят темно — алым. — Выслеживали?
— Думаю, их это забавляет.
Дальше они шли молча. Наконец Котиллион вздохнул: — Ты искал меня? Чего ты хочешь?
— От тебя? Ничего. Я вижу, куда ты идешь, и решил быть свидетелем.
— Свидетелем чего?
— Ожидающейся беседы.
Котиллион скривил губы: — А если я не желаю, чтобы ты слышал?
Черепам свойственна вечная улыбка; но в этот раз казалось, что она стала шире обычного. — В Тени нет уединения, Узурпатор.
"Узурпатор. Я давно убил бы негодяя, если бы он не был уже давным — давно мертв".
— Я тебе не враг, — продолжил Ходящий-По-Краю, словно угадав мысли Котиллиона. — Пока.
— У нас вполне хватает врагов. Поэтому новых мы не приветствуем. Увы, твое предназначение и твои цели нам неизвестны, мы не можем угадать, что тебя расстроит. Яви милость, расскажи сам.
— Не могу.
— Не можешь или не хочешь?
— Это твои недостатки, не мои. Твои и Темного Трона.
— Очень удобная отговорка.
Ходящий-По-Краю, казалось, обдумывает язвительный ответ Котиллиона. Он кивнул: — Да, удобная.
"Давно бы…"
Они подошли к торчащим из почвы камням. Между ними нет ни одного прохода, лишь земляные насыпи у подножий, словно древний взрыв внутри круга расшатал тяжелые монолиты. Высокие камни склонились наружу, как лепестки огромного цветка.
— Неприятное место, — произнес Ходящий-По-Краю, когда они обходили сооружение, чтобы достичь входа — аллеи из низких, гнилых деревьев, вкопанных корнями вверх. Было похоже, что корни хватают воздух.
Котиллион пожал плечами: — Не хуже, чем любое другое в этом владении.
— Ты можешь так думать, но у тебя же нет моих воспоминаний. Ужасные события. Так давно было — а эхо всё звучит.
— Но здесь осталось мало силы, — заметил Котиллион, когда они прошли мимо двух камней.
— Верно. По крайней мере, на поверхности.
— На поверхности? Что ты имел в виду?
— Камни были полузакопаны с самого начала. Создатели сделали это намеренно. Верхний мир — и мир нижний.
Котиллион встал на месте и пригляделся к окружившим его деревьям. — А это проявление нижнего мира в нашем мире?
— Можно и так сказать.
— Здешнему проявлению может соответствовать иное, в другом мире? Там увидят правильно растущие деревья и почти скрытые землей камни?
— Если там все это еще не рассыпалось в прах. Круг очень древний.
Котиллион обернулся к трем драконам. Каждый у основания одного из камней, хотя тяжкие цепи уходят в землю, а не крепятся к граниту. Ошейники на шее и каждой из четырех лап, их соединяет цепь, проходящая по спине. Цепи натянуты так сильно, что могут помешать малейшему движению, даже не дадут поднять головы. — Да, — пробормотал Котиллион, — я согласен с тобой, Ходящий-По-Краю. Неприятное место. Я позабыл.